Indirect possession in Russian civil law

Abstract

Целью работы является доктринальное описание феномена опосредованного владения посредством обращения, в том числе, к историческим источникам, опыту зарубежных правопорядков. Задачи исследования: - определить ключевые признаки владения, отличающие его от иных схожих конструкций; привести возможные классификации владельческих ситуаций и определить практическую значимость выделения различных видов владения; установить особенности владения недвижимым имуществом в условиях наличия публичного реестра прав на такое имущество; - проследить развитие взглядов на институт множественного владения в Риме, зарубежных правопорядках и в России; найти возможные следы опосредованного владения в действующем российском законодательстве; - определить влияние института опосредованного владения на выбор надлежащего способа защиты, определение круга лиц, обладающих активной и пассивной легитимацией в возникающих по поводу вещей охранительных отношениях. По итогам проведенного исследования феномена опосредованного владения в российском гражданском праве мы пришли к следующим выводам: 1.Наиболее полным и верным представляется понимание владения как фактического состояния принадлежности вещи лицу, господствующему над этим имуществом (corpus possessionis) и имеющим на это соответствующую волю (animus possidendi). 2.Такое классическое понимание владения в полной мере может быть применено в отношении движимых вещей, в то время, как для недвижимого имущества в силу объективных причин, связанных со сложностью установления факта господствования над вещью, и в условиях наличия ряда преимуществ, владение может быть сведено к записи в публичном реестре (Tabularbesitz). 3.Действующий закон и проект ГК РФ прямо или косвенно позволяют выделить следующие виды владения: законное и незаконное, добросовестное и недобросовестное. Несмотря на решение разработчиков проекта ГК РФ не предусматривать в нашем правопорядке конструкции «двойного владения», и, соответственно, не выделять владение непосредственное и опосредованное, свободное и зависимое, анализ ряда действующих норм ГК РФ позволяет прийти к выводу об ошибочности такого решения составителей проекта. 4.Отсутствие в нашем правопорядке конструкции опосредованного владения не позволяет непротиворечиво и последовательно объяснить действие института приобретательной давности, одновременных виндикационных и негаторных притязаний титульных владельцев вещи и собственника, определение момента перехода права собственности в случае передачи вещи перевозчику или с использованием конструкции constitutum possessorium. 5.При возникновении охранительных отношений, связанных с истребованием вещи из чужого незаконного владения или устранением нарушений права собственности, не связанных с лишением владения, следует обращать внимание на надлежащее установление лица, правомочного выступать в качестве истца, а также определение надлежащего ответчика. Институт опосредованного владения создает ситуацию, когда надлежащим истцом и (или) ответчиком по вещному иску должны выступать сразу несколько субъектов. 6.Следует иметь в виду, что опосредованные и непосредственные владельцы, имеющие свой интерес в обладании вещью, выступают в процессе по защите нарушенного вещного права не только от своего имени и в своих интересах, но и в интересах «совладельца» (презумптивное представительство). Указанное означает, что спор, однажды разрешенный по иску одного из таких «совладельцев» не может быть возбужден снова по требованию другого уполномоченного лица в виду тождественности сторон, предмета и основания. 7.Предлагается предусмотреть на уровне кодекса институт опосредованного владения, с учетом проекта Гражданского уложения Российской Империи и пояснительных записок к нему, зарубежного опыта,тенденций складывающейся судебной практики, современных исследований ученых.

Objectives of the study: - identify key signs of ownership; to bring possible classifications of ownership situations and to determine the practical significance of distinguishing different types of ownership; to establish the features of possession of immovable property in the presence of a public register of rights; - to trace the development of views on the institution of multiple ownership in Rome, foreign law and order and in Russia; To find possible traces of indirect possession in the current Russian legislation; - determine the influence of the institution of indirect ownership on the choice of an appropriate method of protection, the definition of the circle of persons who have active and passive legitimation in the protective relations arising over things. We came to the following conclusions: 1. The most complete and correct is the understanding of possession as the actual state of belonging of a thing to a person who dominates this property (corpus possessionis) and has the appropriate will (animus possidendi). 2. In relation to immovable things, possession is to be understood as an entry in the public registry (Tabularbesitz). 3. The current law and the draft Civil Code directly or indirectly allow us to distinguish the following types of possession: legal and illegal, conscientious and dishonest. The decision of the developers of the draft Civil Code does not provide for our law and order construction of "dual ownership" is erroneous 4. A number of provisions of the Civil Code can not be declared without an institution of indirect ownership. 5. Indirect and direct owners who have their interest in owning a thing, are in the process of protecting the infringed property right not only on their own behalf and in their own interests, but also in the interests of the "co-owner" (presumptive representation). This means that a dispute, once resolved by a suit of one of such "co-owners" can not be brought on again at the request of another authorized person, in view of the identity of the parties, the object and the grounds. 6. It is proposed to provide for the institution of indirect ownership at the code level, taking into account the draft of the Civil Code of the Russian Empire and explanatory notes to it, foreign experience, tendencies in the emerging jurisprudence, modern research of scientists.