Contemporary Forms of Social Resistance in Ecuador

Abstract

Эквадор стал свидетелем новой социальной мобилизации, которая продолжалась ровно одиннадцать дней. Улицы стали местом споров, где гражданские лица, полиция, коренное население и военные противостояли друг другу. Протесты начались 3 октября; это положило начало новому конфликту между властью элит и народными классами, после принятием Декрета 883 (который сделал обоснованным повышение цен на бензин, отменил субсидии и официально либерализовал цены на топливо). Все это было организовано МВФ, одобрено и даже возглавлено уходящим президентом Ленином Морено Гарсесом.

В течение этих дней протестов граждане Эквадора пережили ряд социальных изменений, связанных с социальной демонстрацией; государственные репрессии усилились до очень жестокого уровня, СМИ и их союз с государственной, религиозной и экономической властью описывали протесты как пространство и представление терроризма, вандализма, воровства, простыми словами, как действия, нелояльные правительству, и это было хаотичным социальным сосуществованием.

Таким образом, в разгар этого конфликта возникли новые пути и формы социального протеста, объединившие многие народные слои, подчеркивающие, что социальная борьба не потерпела поражение и не исчезла, а, скорее, начала приобретать новые грани.

Ecuador witnessed a new social mobilization, which would last exactly eleven days. The streets became spaces of dispute where civilians, police, indigenous and military confronted each other. The protests began on October 3th; this started a new conflict between the power of the elites and the popular classes that was ratified with the approval of Decree 883 (which made the increase in gasoline prices viable, eliminated subsidies and officially liberalized fuel prices), all of this orchestrated by the IMF and approved and even led by outgoing President Lenín Moreno Garcés.

Throughout these days of protests, Ecuadorian citizens experienced a series of social changes with the social demonstration; the state repression escalated to a very violent level, the media and its alliance with the state, religious and economic power described the protests as spaces and representation of terrorism, vandalism, theft, in simple words an action disloyal to the government and that was chaotic social coexistence.

Thus, in the midst of this conflict, new ways and forms of social protest emerged, bringing together many popular sectors, emphasizing that the social struggle had not been defeated or disappeared, but rather was beginning to take on a new facet.