Byzantine Octagon Domed Churches of the 11th Century and the Roman Imperial Architecture

Abstract

Summing up both the archaeological and textual evidence, it is possible to suggest that octagon domed churches did not appear out of nowhere. After the Iconoclasm era the centralized architectural designs were still the important loci for staging certain distinguished events of the imperial cult of both the living and the deceased emperors. So investigation of the Roman imperial mausolea and palatial aulae used for official ceremonies as the predecessors of the Byzantine architectural designs may yield some significant results. Renewed functioning of the complex of the Holy Apostles and the aulae of the Great Palace confirm that the centralized design and especially the octagonal one, were not only actual for the Byzantine architecture in the 9th–11th centuries, but this pattern was still able to convey a very special content, that of the idea of basilea as the sacral power and status of a Byzantine emperor.

Being a viable architectural pattern, the octagonal type may have been seen as a fruitful area for construction and design experiments, and the necessary impulse for them may have been provided by the building activity under Basil I, when his architects had to restore a significant number of the Early Byzantine edifices in Constantinople and its suburbs.

Thus, it may be suggested that the extant octagon domed churches of the 11th century, seen from this angle, may be considered as the result of blending the two types of design: cross-in-square church, being a symbol of monastic communities who were gathering strength, and octagonal church still closely linked to imperial/metropolitan commission. 

 Свидетельства письменных источников и археологические материалы позволяют предположить, что появление храмов «на восьми опорах» было закономерным явлением в истории византийской архитектуры.

После победы иконопочитания центрально ориентированные здания все еще оставались важными площадками для постановки и проведения ряда значимых церемоний императорского культа, касавшихся как здравствующих, так и почивших императоров. Поэтому исследование римских императорских мавзолеев и дворцовых зал, где проводились официальные церемонии, в качестве предшественников византийских архитектурных типов может дать важные результаты. Функционирование комплекса собора Св. Апостолов и залы Большого дворца в Константинополе подтверждает, что центрально ориентированные архитектурные типы храмового зодчества и в особенности здания «на восьми опорах» были не только актуальными для византийской архитектуры IX–XI вв., но и продолжали нести совершенно определенный идеологический смысл, выражая идею сакрального статуса и власти византийского императора.

Будучи актуальным архитектурным решением, октагональная структура здания могла рассматриваться как богатое поле для экспериментов с конструкцией и планом, необходимый импульс которым могла придать строительная деятельность Василия I, чьим зодчим пришлось реставрировать большое количество ранневизантийских построек в Константинополе и его пригородах.

Таким образом, можно предположить, что сохранившиеся храмы «на восьми опорах» XI в. могли быть результатом объединения двух архитектурных типов: крестово-купольной церкви — символа все более набиравшего силу монашества, и октагона, все еще тесно связанного с императорским/столичным заказом.