The Emperor Teophilos (829–842) between classicism and exoticism

Abstract

The topic which the present paper discusses concerns the art historical (and historiographic) problem of the transmission and reception of ancient models and spoliae during the reign of Theophilos, in a particularly difficult moment, between the Iconoclastic age and the Macedonian one. In the millenary history of Byzantium, the Macedonian period has been seen as the most favourable to a rebirth of Classical antiquity, as it was shown and ideologically attested by artistic display.

However, the preceding phase of the affirmation of the Macedonian dynasty has been rather underestimated, and specially the very attitudes of the emperor Theophilos toward art, which are somewhat more complex from an art-historical point of view. Indeed, in the Byzantine art of the period, at least in Constantinople, it is possible to discern a transition from an experimentation and appropriation of exotic features, as some stylistic elements of Islamic art, to a programmatic rebirth of a kind of “classicism” aiming at strengthening the continuity of political power. Thus, besides a taste for experimentation, we find nonetheless an opposite polarity, so far not sufficiently explored, open to a more instrumental or ideological visual strategy, through the re-semantization of Classical art forms because of their “authoritative” association with imperial dignity. In such a perspective, an interesting case is that of the Roman door of Hagia Sophia in Constantinople, the so-called “Beautiful Door”, on which Theophilos placed his own monograms to ratify the endurance of both political and religious authority, on a highly symbolic threshold for Byzantine imagery of power. 

Тема статьи предполагает обсуждение искусствоведческих и историографических вопросов, связанных с использованием и восприятием античных образцов и фрагментов в империи Феофила в исключительно сложное время между иконоборческим и македонским периодами. В тысячелетней истории Византии македонский период считается наиболее благоприятным для возрождения классической древности, что идеологически подтверждается и о чем наглядно свидетельствуют произведения искусства.

Тем не менее этап, предшествующий утверждению македонской династии, недостаточно разработан именно в отношении взглядов императора Феофила на искусство, причем их осмысление представляет для искусствоведов известную сложность. Действительно, в византийском искусстве этого времени, по крайней мере в Константинополе, прослеживается отход от экспериментов с применением экзотической художественной стилистики, присущей, например, искусству ислама, в пользу программного возрождения своего рода «классицизма» для обоснования идеи непрерывной преемственности политической власти. Таким образом, наряду с тягой к эксперименту обнаруживается и противоположная, до сих пор слабо изученная тенденция внедрения более идеологически действенной наглядной стратегии, предполагающей переосмысление художественных форм античного искусства в связи с более весомым их «авторитетом» касательно представлений об императорском достоинстве. В этом смысле особый интерес представляет античная дверь южного вестибюля собора Святой Софии, так называемая «Роскошная дверь», на которой Феофил запечатлел свои монограммы в подтверждение долговечности политических и религиозных полномочий, избрав это место как высоко символичное для образной системы византийской власти.