Отзыв о выпускной квалификационной работе студентки бакалавриата Шуплецовой Анны Сергеевны  «ГЛАГОЛЫ ДВИЖЕНИЯ И ПЕРЕМЕЩЕНИЯ В РАЗНОЖАНРОВЫХ ДРЕВНЕРУССКИХ ПАМЯТНИКАХ XII-XIII ВЕКОВ».       В качестве объекта своего исследования А. С. Шуплецова избрала глаголы движения и перемещения в древнерусском языке в аспекте их функционирования в трех памятниках древнерусской письменности XI – XIII вв.  – в «Житии Феодосия Печерского», в переводном апокрифе «Сказание отца нашего Агапия» (оба – по Успенскому сборнику) и  в древнейшем паломническом сочинении «Хождение игумена Даниила» (по изданию Веневитинова). Выбор этих источников обоснован тем, что они объединены общим мотивом пути – как реальным, так и мнимым. В последнее время в историко-филологической науке тема паломничества обсуждается и исследуется с разных сторон, в зависимости от характера источника. Если Феодосий Печерский, а вслед за ним и игумен Даниил проделали реальный путь к христианским святыням, то Агапий путешествует во сне, но так же как и Феодосий, и Даниил достигает благочестивой цели – в данном случае рая. До недавнего времени о паломничестве в Древней Руси было известно по письменным источникам, но в последние годы  были открыты новые свидетельства этому. Так, на территории Франции в настоящее время известны две надписи XII в. на стенах церквей (в Провансе и в Аквитании), сообщающие о том, что некие Семен Нинкович и Иван Завидович (оба, скорее всего новгородцы) шли в Сантяго ди Компостела к мощам св. Иакова, а в найденных в пещерном храме на южной границе Турции древнерусских надписях один древнерусский паломник сообщил, что он идет в Иерусалим, а рядом с этой надписью другой паломник – о том, что идет из Иерусалима.  Естественно, что идея передвижения и перемещения в пространстве на языковом уровне выражается прежде всего глаголами движения. Образцом для построения паломнического текста была, конечно, летопись, в которой глаголы движения и перемещения (добавлю – и глаголы речи) служили сюжетообразующим фактором. Приходится только сожалеть о том, что в работе А. С. Шуплецовой (за исключением ссылки на наблюдения В. Б. Крысько над ролью этих глаголов в летописном тексте) летопись никак не привлекается (хотя бы несколько примеров), тогда как летописный текст был моделью и фоном в использовании исследуемых глаголов. Это оттенило бы своеобразие функционирования избранных автором работы глаголов в данных текстах, в отличие от памятников других жанров.         Работа состоит из Введения, З-х глав, Заключения, Библиографии и Приложения, которое имеет самостоятельное значение – оно содержит полный состав ЛСГ движения и перемещения в трёх памятниках по трём группам, в зависимости от  самостоятельности-несамостоятельности движения. Для каждого глагола подсчитано процентное соотношение словоупотреблений и доля, которая на них приходится от общего числа глаголов движения в тексте. Работа обладает ясной композицией, четко структурирована, определены цель и задачи исследования.  В первой главе сжато характеризуются исследуемые источники, приводится литература вопроса. Вторая глава теоретического характера посвящена обсуждению понятия ЛСГ в лексической системе языка. А. С. Шуплецова последовательно обсуждает понятие ЛСГ, как оно формулируется разными исследователями,  характеризует различные подходы и классификации. В качестве опоры анализа своего материала автор избирает принципы изучения глаголов движения с учетом категории субъекта-объекта, разработанные Клименко и Киселевой, и предлагает   следующую классификацию своего материала:1) глаголы, обозначающие самостоятельное движение субъекта; 2) глаголы, обозначающие одновременное перемещение объекта и субъекта; 3) глаголы, обозначающие перемещение объекта. Непосредственно к теме исследования относится третья глава, в которой автор исследует материал трех избранных памятников. Здесь выявлены наиболее частотные для каждого памятника глаголы, так, например, в ЖФП из всего количества 95 глаголов это ити, прити, вънити, что, впрочем,  вполне ожидаемо. Кстати, замечу, что в паломнических надписях за пределами Древней Руси, о которых я упоминала, употребляется одна и та же конструкция с прич. ида – ида къ\отъ…  имярек ѱсалъ, что может свидетельствовать о существовании особой «паломнической» формулы, удостоверяющей сам факт хождения к святым местам. То же можно наблюдать и в других двух текстах, вместе с тем, были выявлены и различия в распределении глаголов движения и  перемещения по классификационным группам. Каждая глагольная форма анализируется в работе не только с опорой на словарное определение, но, что важно, с опорой на контекст, благодаря чему выявляются различные семантико-синтаксические оттенки. Результаты анализа представлены и в виде наглядных диаграмм. Особое внимание уделено в работе приставочным глаголам, описаны они подробно, выявлена частотность определенных префиксов и их семантический потенциал в. Основные выводы о том, что ЛСГ глаголов движения и перемещения составляют сюжетообразующую группу в исследованных текстах, что важную роль имеют приставочные глаголы, влияющие на семантические изменения и сочетаемость с другими компонентами высказывания, подтверждается лингвистически корректно проведенным анализом. Автор проявила хорошую лингвистическую подготовку, владение методами лингвистического описания древнерусского материала. Считаю, что ВКР А. С. Шуплецовой соответствует предъявляемым требованиям к выпускным работам, является самостоятельным законченным исследованием.  Мои замечания имеют рекомендательный характер и не влияют на общую положительную оценку.  1.	Считаю, что для более полного представления о значении идеи пути в древнерусских памятниках письменности была бы весьма полезной известная статья Ю. М. Лотмана «О понятии географического пространства в русских средневековых текстах», в которой рассматривается тема путешествия в ее комплексном историко-культурном контексте. Также среди важных историко-литературоведческих работ о «Хождении  игумена Даниила» следовало бы учесть работу итальянского слависта Марчелло Гардзаниди, а также недавнее издание 2007 г. этого памятника по спискам XV-XVI вв. с комментариями и вступительной статьей (авторы О. А. Белоброва, Г. М. Прохоров, И. В. Федорова).  2.	Характеризуя «Сказание отца нашего Агапия», автор упоминает о большом количестве списков, а при характеристике двух других памятников этого указания нет. Может создаться впечатление, что они сохранились лишь в том единственном списке, изданием которого А. С. Шуплецова пользовалась, хотя это не так, поскольку каждое  из произведений обладает разветвленной рукописной традицией.   3.	При ссылке на «Словарь книжности и книжников Древней Руси» не указаны авторы конкретных статей Словаря.  4.	Исследуя тот или иной глагол, если он обладал в древнерусском языке (по данным словарей) несколькими значениями (напр., доправити или минути), следовало бы указать на конкретное значение и привести словарные контексты. В целом повторю, что, несмотря на эти недочеты, работа А. С. Шуплецовой безусловно заслуживает положительной оценки. Рецензент проф. Т. В. Рождественская, К  аф. русского языка, филолол. ф-та СПбГУ