Магистерская диссертация А.В. Семенищевой посвящена исследованию актуального вопроса о взаимодействии материального и процессуального элементов в динамике развития обязательства.  Стоит отметить, что в отечественной доктрине множество исследований, посвященных анализу правовой природы как материальных, так и процессуальных отношений, однако вопросы, касающиеся степени и формы их взаимообусловленности, не получили цельного систематического изучения в трудах классических и современных ученых, что сообщает характеру исследования актуальность и научную новизну.  На основе анализа конкретных примеров Анна Викторовна делает вывод о том, что, юридические факты процессуального права имеют непосредственное влияние на материально-правовое отношение, помещенное в поле судебной деятельности.  Автор отмечает, что совокупность юридических фактов как материального, так и процессуального права может, в определенных случаях, свидетельствовать о возникновении качественно иного материально-правового отношения (данный вывод сделан автором на примере анализа ответственности субсидиарного должника). Логическим итогом представленных рассуждений стал тезис о том, что принципиально допустимо при удовлетворении требований кредитора субсидиарным должником, констатировать факт заключения нового договора, связывающего кредитора и субсидиарного должника, при условии отказа последнему в регрессном иске к основному должнику. Представленная схема возможного развития исследуемого правоотношения (стр. 23) свидетельствует о поэтапном и последовательном мышлении автора при анализе поставленной проблематики.  Анна Викторовна указывает, что материальное правоотношение, трансформируясь,  может в конечном итоге «превратиться» из договора между кредитором и основным должником в договор между кредитором и субсидиарным должником (с. 24).  Во-первых, подобное утверждение обусловливает необходимость качественно новой доктринальной интерпретации институтов обеспечения обязательств и  ответственности за их нарушение, так как в работе продемонстрировано, что акцессорное обязательство субсидиарного должника способно к «переживанию» факта прекращения основного обязательства и его дальнейшему полному экономическому «замещению». Тем самым, восстановление прав кредитора осуществляется не через реализацию акцессорного обязательства (поручительства), а посредством заключения «восполняющего» договора взамен прежнего юридически порочного (незаключенного/недействительного) обязательства.   Во-вторых, данный вывод обнаруживает принципиально иной взгляд на содержание ст. 158 Гражданского кодекса РФ, содержащую требования к форме сделки. Если рассуждать в координатах данной статьи, автором, по сути, предлагается новая разновидность заключения сделки конклюдентными действиями (при опущении того момента, что конклюдентными действиями de lege lata допустимо заключать только такие сделки, которые могут быть совершены в устной форме).  Таким образом, признавая научную ценность сделанных выводов, не нуждается в дополнительных аргументах тезис о том, что поиск теоретических обоснований взглядов автора необходимо осуществлять на ином, более комплексном уровне индуктивных обобщений. В последней главе диссертации автор исследует вопрос, касающийся возможности осуществления распорядительных полномочий сторон над материальным правоотношением после предъявления иска, вытекающего из данного правоотношения. На примере анализа случаев расторжения договора в одностороннем порядке и одностороннего отказа от договора, автор указывает на невозможность совершения указанных действий после предъявления иска.  Исходя из этого, сделан более общий вывод о том, что сторонам запрещается совершать действия, направленные на изменение или уничтожение фактов, входящих в состав основания иска, соответственно, отдельные правомочия сторон материального правоотношения блокируются (стр. 63). Такими рассуждениями Анна Викторовна проводит четкую демаркационную линию между «допроцессуальным» этапом развития обязательства и процессуальной его стадией. Подобная решимость приводит автора к парадоксальным prima facie выводам о том, что для суда иррелевантен факт принятия кредитором исполнения по обязательству в ходе рассмотрения иска об одностороннем расторжении договора ввиду существенного его нарушения должником (стр. 63). Следование такой позиции может привести к тому, что деятельность суда окажется полностью оторванной от реалий практической действительности относительно предмета спора.  В целом труд Анны Викторовны можно квалифицировать как самостоятельное исследование с привлечением источников иностранного права, а также множества отечественных исследований.  В порядке дискуссии автору предлагается порассуждать над следующими вопросами.  В работе указывается, что поведению кредитора и субсидиарного должника придается значение оферты и акцепта, и они оказываются связанными договором (стр. 22). Вопрос состоит в том, в какой момент при всех особенностях анализируемой ситуации оферта считается направленной, а акцепт полученным? Есть ли основания полагать, что в данном случае эти категории применимы лишь условно? Если да, то как подобная интерпретация согласуется с имеющейся в гражданском законодательстве процедурой заключения договора?  Как примирить утверждение автора (стр. 26) о том, что кауза совершенного субсидиарным должником определится лишь по завершении судебного процесса по его регрессному требованию к основному должнику, с традиционным понятием каузы сделки как правовой цели (юридического результата) сделки? Не приходит ли автор к мысли о том, что кауза как субъективный элемент состава сделки может определяться внешними по отношению к этой сделке явлениями (а именно: вынесением соответствующего судебного решения)?  На стр. 27 указано, что в процессе по регрессному иску может быть доказана незаключенность/недействительность договора. Как известно, незаключенность договора, равно как и его недействительность может иметь место вследствие различных оснований. Может ли случай с субсидиарной ответственностью иметь иное решение в зависимости от того, какой вид «дефекта» первоначального договора имеет место? Иными словами,  не исключены ли, на взгляд автора, ситуации, когда «дефект» прежнего договора способен «переходить» во вновь заключенный договор (например, при выяснении того обстоятельства, что первоначальная сделка совершена при нарушении требований к простой письменной форме сделки, обязательной в силу закона (п. 2 ст. 162 ГК РФ) либо при нарушении требований закона или иного правового акта (ст. 168 ГК РФ)?  Автор утверждает, что ответчику недопустимо при защите от предъявленного иска уничтожать основания этого иска (стр. 54). Справедливо ли, по мнению автора, возводить этот вывод в ранг общего правила с учетом того, что существуют такие способы защиты ответчика против иска как возражение о незаключенности договора (или встречный иск о его недействительности), которые также направлены на аннулирование фактов, лежащих в основании предъявленного иска? В целом работа Анны Викторовны Семенищевой соответствует предъявляемым требованиям, может быть допущена к защите и заслуживает положительной оценки.    Рецензент: Судья Арбитражного суда Санкт-Петербурга и Лен. области				Салтыкова С.С.