Работу автора, безусловно, следует считать актуальной. Реформа в сфере третейского правосудия, одним из результатов которой стало принятие Федерального закона от 29 декабря 2015 года № 382-ФЗ «Об арбитраже (третейском разбирательстве) в РФ», стимулирует повышенный интерес к соответствующему вопросу и предопределяет важность научных работ по данной проблематике. В связи с этим, безусловно, необходимо поддержать автора в выборе соответствующей темы исследования.  В своей работе автор обращается не только к отечественной доктрине и практике, но и предпринимает попытку проанализировать практику Европейского суда по правам человека и выявить разные подходы к пониманию беспристрастности, что, несомненно, следует считать достоинством работы.  При этом, следует обратить внимание, что автор практически не ссылается на отечественную судебную практику (в списке литературы значится всего одно дело, рассмотренное Федеральным Арбитражным Судом Северо-Западного округа, несколько дел, рассмотренных высшими инстанциями). Безусловно, главное внимание в работе должно быть уделено анализу проблемы по существу поднимаемого вопроса, тем не менее, представляется, что в научном исследовании магистерского уровня нельзя отказаться от глубоко изучения сложившейся судебной практики и ей должно быть уделено больше внимания, чем это сделано в работе автора.  В ходе защиты автору предлагается ответить на следующие вопросы: 1)	В работе автор неоднократно указывает на то, что фундаментальные принципы правосудия, в том числе принцип беспристрастности, должны реализовываться в третейском разбирательстве с учетом частного характера соответствующего юрисдикционного органа. В частности, на стр. 28 автор, анализируя Определение Верховного Суда РФ от 24 февраля 2015 года по делу № 304-ЭС14-495, соглашается со сделанным судом выводом о том, что компетенция третейского суда основана на  свободной воли сторон, более того, «автономия воли сторон является основополагающим принципом третейского разбирательства», поэтому с учетом того, что стороны сами выбрали суд, который являлся аффилированным с одной из сторон, а также того, что ни одна из сторон не заявляла возражений относительно порядка рассмотрения спора, государственный суд не может отказать в выдаче исполнительного листа на основании нарушения принципа беспристрастности.  Таким образом, автор работы признает необеспечение действия принципа беспристрастности должным образом, однако считает, что этот вопрос находится в сфере усмотрения субъектов гражданского оборота. Представляется необходимым уточнить, ограничивается ли в таком случае соответствующий подход автора исключительно принципом беспристрастности? Могут ли стороны, договорившиеся о рассмотрении спора в третейском суде, предусмотреть иные ограничения принципов судопроизводства. Можно ли ограничить принцип диспозитивности и состязательности и исключить какие-то средства защиты для сторон? Например, договориться о невозможности назначения экспертизы для одной из сторон? Или предусмотреть запрет на заявление об истечении исковой давности при возникновении спора? Тот факт, что стороны по своей воле заключили третейское соглашение с подобными условиями, по мысли автора, действительно приведет к тому, что государственный суд не может усмотреть нарушение публичного порядка? 2)	Уточнения требует также позиция автора относительно того, каким она видит соотношение требований объективной и субъективной беспристрастности? На стр. 51 автор указывает: «Европейский суд оценивает, было ли соблюдено право на законное и справедливое судебное разбирательство. Нарушение данного права, как и нарушение принципа беспристрастности по российскому законодательству, имеет своим результатом постановку неправосудного решения. Исходя из этого, отмена решения третейского суда может осуществляться лишь в том случае, если вследствие нарушения принципа беспристрастности это решение является неправосудным. … Необходимо оценивать то влияние, которое аффилированность со стороной спора оказала на личные убеждение судьи и, как следствие, на вынесение им решения в каждом конкретном случае».  Однако такое понимание прямо противоречит позиции Европейского суда по правам человека. В решении Европейского суда по правам человека от 17.01.1970 г. по делу Делькур против Бельгии суд прямо указывает, что «правосудие не только должно свершиться, но должна быть видимость того, что оно свершилось», т.к. суды должны внушать уверенность и доверие. Считает ли автор, что нет необходимости в обеспечении такой видимости при третейском разбирательстве и применительно к частным юрисдикционным органам следует от нее отказаться? И будет ли она обеспечена в деятельности государственного суда, выдавшего исполнительный лист на основе решения третейского суда, не обеспечившего объективную беспристрастность?  В целом работа автора соответствует предъявленным требованиям и заслуживает положительной оценки.   Рецензент: Руководитель юридической службы ЗАО «Балтийский берег»                                                                        Левин Е.Ю.