РЕЦЕНЗИЯ на выпускную квалификационную работу студентки 4 курса по направлению «Журналистика» очно-заочной формы обучения КЕЛЛЕ Вероники Айваровны «ВИЗУАЛЬНАЯ ТРАНСФОРМАЦИЯ СОЦИАЛЬНОЙ ЖУРНАЛИСТИКИ (на примере отечественных изданий 2000-х годов)»  Актуальность темы, заявленной в названии рецензируемой ВКР, отмечается многими исследователями. Философы, например, уверяют, что актуальность эта «столь многогранна, что это даже настораживает» – не есть ли эта тема всего лишь дань моде. Вместе с тем, отмечается острая необходимость описания визуального поворота в культуре, означающего, что меняется характер видения в целом, трансформируются повседневные практики видения (см. об этом., напр.: Колодий Н. А., Колодий В. В. Визуальный поворот и его влияние на социальное познание // Известия Томского политехн. ун-та. 2010. т. 316. Вып. 6. С.146).  Вероника Келле поставила в своем исследовании цель «определить предпосылки и показать характерные признаки визуальной трансформации социальной журналистики в период 2000–2016 гг.» Поставленная цель достигается в несколько этапов – согласно задачам, сформулированным автором. Логика решения поставленных автором задач (их 5) определила стройную структуру работы.  Так, определению места социальной журналистики в СМИ и выявлению ее функциональных особенностей (задача 1) посвящен параграф 1 первой главы; феномен визуального поворота (задача 2) освещается во втором параграфе; в третьем параграфе рассмотрены элементы визуальной составляющей материалов печатных СМИ (задача 3). Теоретическое содержание первой главы опирается на обширную научную базу (список литературы содержит более 50 наименований), которая включает и совсем свежие и уникальные материалы, в частности, дискуссию на международной семинаре по социальной журналистике, организованную Институтом «Высшая школа журналистики и массовых коммуникаций» СПбГУ в 2013 г. Особо отметим, что теоретические рассуждения первой главы подкрепляются примерами, взятыми не из научных трудов или учебных пособий (что допускается форматом ВКР), а собранными примерами, прокомментированными автором дипломного сочинения (даны в Приложении). Эмпирический материал  анализируется и во второй главе: параграф 1 посвящен решению задачи 4 («определить тенденции визуального представления публикаций социальной журналистики в 2000-х»), в параграфе 2 решается последняя задача –  описываются новые форматы социальной журналистики. Достоинством этой части исследования является интерес Вероники Келле к личности авторов, чьи работы она анализирует: представление фотографий сопровождается небольшими очерковыми фрагментами о профессиональной деятельности персоналий. Таким образом, можно заключить, что содержание ВКР полностью соответствует заявленной в названии теме.  Перед нами сочинение выпускника бакалавриата, увлеченного темой и предметом, проделавшего большую поисковую работу, ищущего теоретические ответы на практические вопросы, иными словами – сочинение человека, понимающего необходимость системного осмысления профессиональной деятельности. Из этой увлеченности вытекает и непроработанность, «брошенность» некоторых идей (заметим, что тема вообще ждет развития не только в магистерских диссертациях, но и в работах на более высоких ступенях образования). Так, не получила, к сожалению развития следующая мысль автора ВКР: «Идеологическое послание, заложенное в медиатекстах социальной журналистики, на наш взгляд, звучит следующим образом: «будьте добрее» (с. 12) – если послание «заложено», должны быть инструменты, реализующие его. Каковы эти (визуальные) инструменты? Увлеченностью и погруженностью в материал объясняется, скорее всего, и противоречивость некоторых авторских суждений. Хочется понять позицию автора по некоторым вопросам.  По тексту ВКР складывается впечатление, что автор «подозревает» визуализацию в дурном влиянии на социальную журналистику, которая едва ли может сохранить свои функциональные особенности в новых, визуальноцентричных обстоятельствах: на смену рационально выстроенному сюжету о проблеме, конфликте в социальной интеракции (то есть тому, чем собственной и занималась всегда социальная журналистика) приходит психоэмоциональное воздействие на адресата. Здесь два вопроса: 1) был ли в действительности «рациональный этап»? 2) может ли быть рациональным восприятие любой фотографии?  И еще вопросы: «фотография дает нам представление о событии, не оставляя читателю или зрителю места для иной интерпретации события» (с.19). Но если нет места адресату, нет и коммуникации. Как понимает автор ВКР феномен интерпретации? Как искажение реальности? Наконец, вечный вопрос об объективности в журналистике: «Фотография в журналистике  в первую очередь стремится к объективности, создает диалог в обществе» (с. 19). Может ли быть объективным диалог, в котором участвуют СУБъекты? К этому же кругу вопросов относится следующая пара утверждений: «множество неверных или частично верных толкований искажают реальную картину мира» (с.16). Все это важные вопросы, формирующие мировоззренческие позиции в профессии, – вот почему хочется в них разобраться. Обратимся к конкретным выводам, полученным автором ВКР. Трансформацию визуальности Вероника Келле явно обнаружила в дизайне, т.к. он «превращается в мощный инструмент не только обустройства пространства для медиатекста, но и приобретает означающие функции» (с. 24); выявила ее отсутствие в иллюстрации (в терминологическом смысле этого слова); обнаружила в интерактивных видах инфографики (с. 28) (но не есть ли этот факт всего лишь следствием технических новаций?); наконец – в фотографии (но если «каждый исторический период отличается «своеобразием содержания действительности и задачами, которые ставятся перед фоторепортерами», с. 25, тогда речь не о трансформации визуальности, а о трансформации действительности?).  Обилие заданных вопросов свидетельствует, скорее, о неисчерпаемости заявленной темы. Подчеркнем, что их наличие не снижает (а возможно, и повышает) значимость проделанной Вероникой Келле работы, а сами вопросы должны восприниматься, скорее, как программа для будущих исследований.  Замечания же касаются непосредственного анализа эмпирического материала и конкретных выводов по его результатам. 1. На с. 35 читаем: «Движение к серии – это следствие увеличения доли визуального в массовой коммуникации, Фотография, которую мы склонны, по классификации Андре Руйе, причислить к разряду «фотография-экспрессия», рождает отсылки к тем временам, когда такого рода фотоснимки были в центре внимания дизайнеров и художников. Достаточно посмотреть на фотографии Ман Рэя, Ласло Мохоли-Надя, Алексея Бродовича» (выделено нами – В.В.). Рецензенту не достаточно. К какому времени отсылают? Если было бы «достаточно посмотреть», не нужны были бы исследования, подобные этому. В чем видит автор ВКР аналогию между фотографиями Уоррена Ричардсона и теми, что в приложении 7 (рис.2, 3, 4)? Документальная основа и стилистика фото Ричардсона (такая фотография могла получить главный приз именно в 2016 г.). И выполненные совершенно в разной стилистике (то, чего не увидит глаз без объектива!) фотографии. Европейский авангардист – экспериментатор Ман Рэй, Алексей Бродович – человек, которого называют основоположником рекламной фотографии, и дизайнер, архитектор начала 20 в. Ласло Мохоли-Надь – кажется натянутым такое укладывание в один ряд, поскольку экспрессия как таковая не может выступать единственным основанием, если природа этой экспрессии принципиально различается: человеческая трагедия, эстетика абстрактного искусства и конструктивистская эстетика. Возможно, вопрос в том, что понимает автор ВКР под экспрессией? 2. Общий вывод о движении к фотосерии подкреплен статистическими данными (см. диаграммы в приложении 8 рис.1). Можно было бы сказать, что здесь просто закралась ошибка, поскольку проценты не свидетельствуют об увеличении доли фотосерии у «РР». Но проблема кажется глубже! Это у «Огонька», который вырос из советских штанов и пережил несколько концептуальных этапов, есть такая трансформация – от заметок к серии, а «Русский Репортер» сразу стал сегодняшним (появился в 2007 г., т.е. в начале исследовательской эмпирики). В отличие от «Огонька» у «РР» все как раз наоборот, что и показывают диаграммы (35,3 % в 2016 против 38,9 % в 2008): фотосерия – это его детская болезнь! Думается, что трансформацию визуальности следует искать не столько в форматах (а серия – это именно формат, а не жанр), сколько в инструментах и способах, в их выборе в зависимости от содержания. 3. Анализ взаимодействия формы и содержания, на наш взгляд, сделал бы более убедительными теоретические размышления автора ВКР. Приведем пример. На с. 38. автор комментирует снимок (приложение 10 рис.1), который, по его мнению, «возможно, вселил бы в общество большее отвращение к войне, к ее бессмысленности, чем многочисленные программы по телевидению». Вот здесь бы разобрать фотографии: в чем отличия фотографий о войне и этой, где нет признаков войны, но зритель, живущий в контексте событий, считывает ее смыслы: ребенок всего лишь грустен или он в опасности?  Подводя итог, отметим, что исследования, подобные рецензируемому, испытывают объективно существующую нехватку рабочего инструментария, который придется искать в смежных дисциплинах (семиотике, лингвистике, культурологии и др), уже переживших свои «повороты».  Переживаем ли мы действительно визуальный поворот и отказ от текстоцентричности медиа или утверждение о таком повороте сродни тем, что уже декларировали смерть театра в связи с появлением кино, смерть кино в связи с появлением телевизора, смерть всего на свете связи с появлением интернета? Пора студенчества – это время теоретизирования, поскольку до следующего этапа системных осмыслений (в зрелости) нашим выпускникам предстоит еще пройти испытания в ежедневной рабочей рутине. Выпускная квалификационная работа Вероники Келле представляет собой именно такую, первую и при этом самостоятельную попытку личностного осмысления непростых вопросов будущей профессиональной деятельности.  Работа соответствует всем требованиям, предъявляемым к такого рода сочинениям и заслуживает высокой положительной оценки.  Кандидат филологических наук, доцент СПбГУ			В.В.Васильева