Отзыв научного руководителя на выпускную квалификационную работу обучающегося СПбГУ Анатолия Евгеньевича Викторова
«Женщина в меровингском королевстве: Радегунда из Пуатье и проблема власти и святости»

В своей рботе А. Е. Викторов рассматривает формирование культа св. Радегунды из Пуатье в контексте существования и развития в VI в. взаимосвязанных форм святости и власти в Меровингском королевстве франков. В целом, можно отметить большой исследовательский задел автора ВКР и значительный потенциал, успешно реализованный А. Е. Викторовым в этой работе. Анализ источников, поставленные задачи и их решение, методология исследования говорят о профессиональном подходе А. Е. Викторова.

Во введении к работе осуществлено качественное описание источников, хорошо написано историографическое введение, в котором история исследования образа Радегунды рассматривается, начиная с Martyrologium Gallicanum 1637 г. А. Е. Викторову удается показать, как задачи по исследованию св. Радегунды менялись в зависимости от господствовавшей историографической парадигмы. Особенно важно то, что автор понимает, какие изменения в историографию проблемы принес «лингвистический поворот» с 1990-х гг. Историография, таким образом, является сильной частью работы. 

Автор избрал в качестве основной методологии работы характерный для агиографии с XVII в. текстологический метод, что определено задачами исследования.
О хорошей проработке автором проблем и литературы по теме (например, работ П. Брауна) говорит то, что он правильно определяет начало почитания Радегунды, как святой: в момент пронесения ее тела в гробу по улицам города. Это было в целом характерно для культов такого рода. Более того, А. Е. Викторов правильно подмечает, опираясь на Григория Турского, что именно реликвия сделала ее культ значимым. А. Е. Викторов также прав в том, что Радегунда виделась чужеродным элементом в Галлии, потому что точный в своих оценках Венанций Фортунат рассматривал Радегунду как часть семьи королей Тюрингии. Это крайне важная тема. Интересно также сравнение жития св. Радегунды с житием св. Арнульфа. В рамках этого сравнения А. Е. Викторов показывает, что топосы из жития св. Радегунды появились и в житии св. Арнульфа, что говорит о формировании традиций франкской агиографии. А. Е. Викторов правильно подмечает, что святость и власть были неразделимы, и что св. Радегунда и св. Арнульф стали частью сакральных представлений о власти королевства франков. В целом, работа выполнена в лучших традициях западноевропейской и отечественной агиографии и свидетельствует о хорошей научной подготовке.

В такой сложной по замыслу работе не обойтись без недочетов. О проблемах в концептуальной интерпретации источников говорит самое начало работы. А. Е. Викторов начинает повествование с прибытия частицы святого Креста в Галлию, видимо, считая это главным эпизодом жизни святой Радегунды. Этот эпизод присутствует только у Григория Турского, в то время как Венанций Фортунат не упоминает о нем вообще. Видно, что автор в данном случае показывает свой кругозор медиевиста и византиниста, считая это событие критически важным с точки зрения Византийской церкви. Однако цитируемый источник (Григорий Турский) показывает, что эта «частица», а на самом деле, бревно, не всем в Галлии было нужно. Епископ Меровей, не реагируя на просьбы Радегунды организовать доставку бревна, забрался на коня и ускакал. Просьба Радегунды к королю Сигиберту осталась без ответа. Епископ Ефроний из Тура собрал своих монахов и священников, и прибыв в Пуатье, они вместе дотащили бревно в обитель Радегунды в отсутствие епископа Меровея. Здесь стоило  бы сказать о трениях между галльским епископатом и Византией: первые с подозрениям относились к Восточной империи и видели в ней в первую очередь соперника, а не единоверцев. Поэтому не все в изображении Радегунды было благостно: она находилась в центре борьбы за символическую и сакральную власть между Восточной империей и епископатом бывшей Западной империи. Конкретно эта тема осталась у автора не включенной в его последующую аргументацию, хотя о проблеме единства Востока и Запада он говорит в следующем абзаце. Говоря о том, что Венанций Фортунат видел ее как тюрингскую принцессу, и следовательно, чуждый франкам Хлодвига элемент, автор заканчивает аскетическим аспектом ее жизни, а не на значимости Радегунды именно как символа чужеродного, византийского влияния в галльской церкви. Но такие выводы сложно ожидать на уровне ВКР бакалавра, так как они вряд ли были бы приняты единогласно.

Несмотря на такого рода недочеты, связанные с необходимостью читать источник с точек зрения разных, подчас противоположных во мнениях читателей (о чем и говорит «лингвистический поворот»), работа выполнена на очень высоком научном уровне и заслуживает самой высокой оценки. Представляется, что данную работу можно рекомендовать к публикации.

Старостин Д. Н.
К. и. н., доцент кафедры истории Средних веков
Институт Истории
ФБГОУ ВПО «Санкт-Петербургский Государственный Университет»