РЕЦЕНЗИЯ на выпускную квалификационную работу  Лоскутова Ивана Андреевича  «Образы Хуан-ди в философско-исторических памятниках Древнего Китая», выполненной по специальности – 033000 Культурология, специализация – «Китайская культура»  Представленная на рецензию работа Лоскутова И.А. выполнена на весьма интересную и актуальную для синологии, истории культуры и истории религии тему. Ее значение определенно попыткой понимания механизмов репрезентации мифологических образов в Китае в письменных памятниках разных эпох. Речь идет также о проблеме постоянного воспроизводства этих образов в китайской культуре и политической мысли, о необходимости обращаться к ним и особо выделять их на идеологическом уровне. Тема эта связана с пониманием роли мифа в истории мировой культуры, и в особенности – образов культурных героев такого ранга как Хуан-ди – одного из наиболее значимых для китайской мифологической истории персонажей.  Однако, к большому сожалению, положительные оценки представленной работы ограничиваются исключительно грамотно сформулированной темой (вероятно, благодаря научному руководителю).  С самого Введения у читателя возникает масса вопросов, которые накапливаются от станицы к странице. Трудно понять очень длинный пассаж на странице 2, начинающийся со слов «Большой научный интерес состоит в том, что портретное изображение императора позволяет раскрыть идеологический характер персонажа…». Еще более странным выглядит «актуальность» работы, обусловленная, по словам автора, «активным продвижением на Восток в сфере бизнеса и экономики» (с. 3). Если говорить коротко и строго по сути, то складывается впечатление, что во Введении и в первой главе автор пытается показать, что Хуан-ди был историческим персонажем, который «сумел подчинить себе вождей отдельных племён и создал первое китайское государство» (с. 2), но в дальнейшем был наделен мифологическими чертами. Так ли это? Автор пишет, что его целью является «Проследить трансформацию образа Хуан-ди из мифического в исторический…» (с. 3), но может быть имеется в виду из исторического в мифологический?! Это предположение также связано с попыткой понимания очень странно сформулированной задачи автора: «Проанализировать миф и обосновать его с точки зрения исторического рационализма» (с. 3). Представятся, что автор не понимает сам, что говорит, во всяком случае, можно только догадываться, что он имеет в виду, а именно – более всего во всей этой работе бросается в глаза употребление термина «эвгемеризация». Сам по себе этот термин кажется неуклюжим, тем более что его употребление и определение Иваном Андреевичем Лоскутовым вызывает еще больше вопросов.  Среди многочисленных теорий происхождения религии, которые хорошо известны философам религии, особое место занимает так наз. эвгемерическая теория. Ее популярность и «злободневность» была связана с европейской традицией философского свободомыслия Нового времени, когда многие философы, в особенности же французские просветители XVIII в., повторяли суждения древнегреческого мыслителя-киренаика и критика олимпийской мифологии Эвгемера, учившего, что боги-олимпийцы – это обожествленные в древности реальные цари и герои.  Иван Андреевич Лоскутов не просто применяет эту теорию к образу китайского Хаун-ди, он настаивает на некоем «феномене эвгемеризации», который, по его словам, означает, что «древнейшая китайская история представляет собой переосмысленную мифологию» (с. 3). Согласно его позиции, это объясняется стремлением «господствующего класса» «привести содержание мифов в соответствие с собственными политическими и управленческими интересами» (с. 6). Он пишет также, что «эвгемеризация» – это «преобразование в достоверную по внешности историю того, что вначале было мифом, превращение богов в человеческие существа» (с. 7), что выглядит смешно, так как по небрежности автор все время переворачивает все с ног на голову.  Сам по себе термин «эвгемеризация» является крайне спорным. Взгляды просветителей XVIII века на мифологию и даже религию как на «суеверия», и их попытки дать наиболее простые, и, якобы, сугубо рациональные объяснения, обусловлены реальными историческими и культурными условиями и философскими тенденциями. Однако Иван Андреевич Лоскутов настаивает, что «китайские учёные никогда не знали другого пути толкования легендарных повествований», кроме пресловутой «эвгемеризации» (с. 7.). В действительности, в начале ХХ в. в Китае появляются сомнения в реальности «обожествленных» древнейших правителей, равным образом, и в Европе эта теория подверглась критике. Уже в XIX веке для многих европейских специалистов, изучающих мифологию, было очевидно, что этот упрощенный подход не только не объясняет, но и затемняет, профанирует и мешает понять механизмы формирования универсальных мифологических образов.  Вероятно, вместо того, чтобы пересказывать в первой главе миф о Хуан-ди во всех подробностях, что мог бы сделать и студент первого курса, следовало бы почитать хоть какую-то литературу об основных подходах к изучению мифологии. Миф о Хуан-ди интересен тем, что ему можно найти аналогии во многих культурах – все народы знают миф о легендарных первопредках, о великих войнах и древних правителях, при этом вопрос об исторических прототипах часто остается открытым. В том случае, если наличие этого прототипа никакого сомнения не вызывает, говорят о мифотворчестве, о наделении того или иного персонажа чертами мифологического героя. В любом случае, независимо от существования прототипа, речь идет об идеологизации образа в политических целях, о его культурном значении, о его трансформации в ходе секуляризации истории и становления историко-критического мышления. Приятно видеть, что на специализации «Китайская культура» есть много студентов-выпускников, работы которых отличаются научной основательностью, даже фундаментальностью при подходе к мифологии и религии, при анализе историко-культурных и религиозных трансформаций в Китае, при изучении, переводе и комментировании письменных памятников. К сожалению, по сравнению с такими выпускными квалификационными работами данное сочинение явно проигрывает.  Работа изобилует непроясненными тезисами и странными высказываниями, отражающими полную путаницу в голове выпускника и отсутствие порой элементарных знаний. Что такое «мифический и исторический анализ», которому (или которым?) посвящена Глава 1, а ведь это вынесено в название главы?!  Бросается в глаза то, что для написания работы использовано всего 19 (!!!) библиографических наименований, причем без необходимой разбивки на источники и исследования. Действительно, автором практически не использованы оригинальные источники, из них в списке литературы упомянут лишь «Шань хай цзин», причём в издании, едва ли пригодном для серьёзной научной работы. Следует заметить, что некоторые студенты используют в пять, а порой и в десять раз больше наименований, включая большое количество источников, в том числе и на иностранных языках (хотя иногда достаточно и одного источника на китайском языке, грамотно переведенного, прокомментированного и прочитанного в историко-культурном контексте той или иной эпохи). Все это отражается на стилистике, структуре и качестве работы, наконец, на выводах, которые в ней делаются.   К сожалению, выводы этой работы не представляются удовлетворительными, хотя вторая глава, изобилующая фактологическими ошибками, тем не менее, гораздо больше похожа на «исследование», чем некий «мифический анализ» первой главы. Вторая глава как раз посвящена образу Хуан-ди в конкретных древнекитайских текстах. К тому, как он проделан, также можно предъявить множество претензий, но здесь, во всяком случае, есть некоторая логика, за исключением последнего параграфа, который полностью выбивается из общей проблематики работы и не имеет никакого отношения ко второй главе, посвященной «философским памятникам Древнего Китая».  Несмотря на все многочисленные замечания, однако, можно заключить, что с формальной точки зрения представленная работа «удалась» и заслуживает удовлетворительной оценки.    Кандидат философских наук, доцент кафедры философии религии и религиоведения СПбГУ Г.Е. Боков,  15 мая 2016 года.