РЕЦЕНЗИЯ на выпускную квалификационную работу А. Тарасова «Социально-философские основания марксистской этики»  «Социально-философские основания марксистской этики» представляет собой интересную реконструкцию этического поля марксистской философии, выполненную на основании текстов Маркса и «наиболее ортодоксальных его последователей». Работа написана хорошим языком; повествовательное спокойствие и удачный подбор литературы, своевременное и меткое цитирование, не выбивающее читателя из заданного ритма, говорит об эрудиции автора и опыте самостоятельной научной работы в представленной проблемной области. Что до его собственных размышлений и комментариев на предложенные нам цитаты, то их зрелость вызывает полное доверие к тексту в целом. Работа состоялась. Ее тема актуальна не только в общекультурном, но и в научном смысле, промежуточные и окончательные выводы обладают характером новизны.  	Работа, как представляется, имеет несколько смысловых векторов. Во-первых, ввиду отсутствия у Маркса ясно обозначенных границ и содержания учения, которое можно было бы назвать его этикой, перед нами собственно задача ее реконструкции. Здесь важен принцип отбора цитат, организация их надлежащей взаимосвязи, создание в пределах ограниченного объема работы убедительной модели марксистской этики, доказывающей ее наличие у самого мыслителя. Во-вторых, поскольку этика Маркса, как нам становится ясно по ходу работы, распадается на два направления, а именно, на критику отчужденных форм этики и на выработку и предъявление практически ориентированной реальной этики, вбирающей в себя и преодолевающей ее прежние формы, то перед автором стояла задача рассмотрения каждого из этих направлений. Что касается первого момента, то проблема решена вполне классически: любая исторически известная этика, пребывая в пространстве классового общества, будет разорванной и, соответственно, неполной. Она существует в рамках идеологии господствующего класса, а еще точнее, она является одним из его «идеологических аппаратов», и сама по себе она есть как «воспроизводящийся набор предписаний … и, более широко, как специфически индивидуальный способ оценки поступка … иначе говоря, как нечто, задающее форму практики». Итак, как минимум, у Маркса есть этика в форме критики, хотя бы ее приходилось собирать по частям.   	Но этика Маркса это не только критика, пишет автор: «И несмотря на то, что, действительно, Маркс почти всегда высказывается о морали лишь критически, в рамках выяснения отношений между производственными отношениями и идеологией, необходимо отнестись с вниманием и к его редким, но совершенно прозрачным высказываниям морального характера». Дальше идет цитата из Маркса: «Критика религии завершается учением, что человек – высшее существо для человека, завершается, следовательно, категорическим императивом, повелевающим ниспровергнуть все отношения, в которых человек является униженным, порабощенным, беспомощным, презренным существом». Таким образом, ниспровержение выступает в данном случае как единственно возможный реальный этический поступок, разветвленный, однако, внутри себя на многочисленные порядки действия, еще точнее, на тактику, если речь идет о коллективном субъекте, и мораль, если мы говорим о единичном человеке. Далее автор нам показывает, какие преломления и уточнения, в свою очередь, находят указанные тактика и мораль в философии Маркса, акцентируя и разбирая понятия «практики», «классовой борьбы», «насилия». В общем, как мы поняли, ситуация с марксистской этикой такова: несмотря на теоретическое разделение этики на ее критическую и реальную стороны, на практике мы имеем синтез этих моментов. Так, партия, осуществляя критику ложной морали, разрушает сковывающие пролетариат границы действия; пролетариат, в свою очередь, сжатый потенциал которого начинает расширяться из-за диффузии прежних моральных границ, обретает возможность подлинно этического действия, в ходе которого он впервые осознает себя в своей естественной свободе, тождественной свободе человека вообще.  	Итак, у нас нет возражений на такое понимание марксистской этики, но работу не испортили бы некоторые историко-философские детали, которые в качестве рекомендаций, но не замечаний, мы бы хотели предложить автору.    	Во-первых, с точки зрения истории философии работе явно не хватает ссылок на социально-философский контекст, в котором появляется этика Маркса, как равно указаний на актуальность этики Маркса в рамках этого последнего. В конце концов, работа так и называется: «Социально-философские основания марксисткой этики». Хорошо, что мы примерно их знаем, но неплохо было бы узнать, что знает о них автор. Как минимум, понятно, что завершение классической философии истины предполагает не только ее завершение в поле теории, но и ее завершение в поле морали. Это значит, в частности, что стандартные моральные понятия, такие как императив, поступок и этос перестают работать. И только по этой причине в XIX веке появляются учения, целиком и полностью этически ориентированные. В этом смысле, марксизм это этическое учение по преимуществу, это философия поступка, и автор, как будто, с нами бы согласился. Вместе с тем, если внутри марксизма как философии поступка мы начинаем вслед за автором искать еще и некую отдельную философию поступка, то в случае обнаружения последней вся остальная часть марксизма девальвируется как этически ничтожная. Является ли «Капитал» этическим текстом? Да, однако, нужно показать, почему. А показать почему, можно только в том случае, если мы предъявим «социально-философские основания марксистской этики», сошлемся на исторический контекст и убедительно объясним, что критика, которую мы находим в XIX веке, критика любых областей – экономики или политики, без разницы – была попыткой расчистки пространства человеческого вообще, а именно, области творческого свободного действия.  	Во-вторых, если мы узнаём, что марксизм это философия поступка или, осторожнее, что в марксизме есть еще и этика, то мы не узнаём из работы, что собственно здесь этизируется или высвобождается для подлинного действия. Народ, человек, человечество? – пролетариат? – но у Маркса, вроде бы, есть точные указания на то, что именно, в конце концов, становится свободным, и автор был очень близок к этим цитатам, которые он почему-то не привел. Так, переходя к тому, что мы тут называем «реальной» этикой, А. Тарасов приводит цитату из «Рукописей 1844 года», известный пассаж «гуманизм = натурализм». Между тем, именно здесь, несколькими страницами ниже, у Маркса есть небанальные рассуждения о теле, скрученном прежней отчужденной этикой единственно до функции «овладения». В итоге, этика, как представляется, в данном случае это этика тела, впервые этика тела, – не души, не ума и не сознания, это высвобождение тела, которое, в конце концов, ведь и будет действовать или поступать.      	В-третьих, само это поступать – то есть, быть внутри реальной практики. Автор начинает говорить о том, что это, собственно практика, но ограничив себя «ортодоксальным марксизмом» и недоверием к «нео- и постмарксизму», он не приближает нас к интуициям, которые вычитываются у Маркса, и которые, по крайней мере, на сегодняшний день, выглядят намного реальнее очевидных частей его учения. Ведь «праксис» изначально это не обязательно то, что нам говорит Аристотель или Кант. Более того, если вслед за Марксом мы отступаем от классической парадигмы, то мы отступаем и от классического словоупотребления и стараемся найти те значения слов, которые они имели до того как попали в словарь Истины. И здесь мы находим, что «праксис» это, вообще-то, не совсем о поступке. Это о речи, говорении. Соответственно, сместившись к этому пониманию «практики», мы начинаем лучше понимать ситуацию пребывания в реальной практике: практиковать это – говорить, – высвобождая язык из языка Истины, который сковывает тело. И только так, освобождаясь из сжимающего его языка, переинтерпретируя прежнюю этику, тело начинает впервые действовать в расчищенном пространстве экономики или политики.   	Работа выполнена на высоком профессиональном уровне с соблюдением всех требований, предъявляемым к работам подобного года. 	Рекомендуемая оценка: отлично.   	Канд. наук, ст. преп. кафедры истории философии Института философии СПбГУ 	Коротков Д.М.