В лингвистической прагматике речевой акт просьбы изучен достаточно полно (Еемерен 1994; Зотеева 2002; Карасик 1991; Ларина 2009; Ярмаркина 2002; Ballmer, Brennenstuhl 1981), в том числе в аспекте речевого этикета, при этом в основном с опорой на лингвистическую интроспекцию исследователей. В связи с этим чрезвычайно важным представляется выяснение субъективных характеристик различных форм выражения просьбы в реальном языковом сознании говорящих на различных языках. Новизна представленной работы заключается в применении психолингвистических методов к исследованию речевых актов. Актуальность работы обусловлена необходимостью выяснения места конкретных способов выражения просьбы в языковом сознании говорящих. Данные по частоте единиц (первый эксперимент) уже дают новую информацию о языковой вероятности форм выражения просьбы в польском и немецком языках, а результаты второго эксперимента проясняют картину субъективных оценок данных единиц по параметрам «Типичность», «Формальность ситуации», «Социальный статус» и «Вежливость», а также взаимлодействие данных параметров. В связи с этим результаты имеют несомненную практическую значимость: могут применяться для разработки коммуникативных грамматик польского и немецкого языков, в разработке курса социолингвистики (ведь исследованные параметры имеют и социальное преломление), а также в преподавании польского и немецкого языков иностранцам.  В диссертации Е.А. Инокова предметом рассмотрения становится субъективное распределение способов выражения просьбы в языковом сознании поляков и немцев. Вполне обоснованным является использование методики градуального эталона, не оказывающей такого формирующего влияния на информанта, как, например, методика субъективного шкалирования. В ходе двухчастного эксперимента автор выпускной квалификационной работы сначала выявляет инвентарь единиц, выражающих просьбу в польском и немецком языках, классифицируя единицы с применением собственной типологии. Как показано в работе, в немецком и польском языках наиболее частотными оказались адресатно-ориентированные конструкции, причем интеррогативные. Затем Е.А. Иноков проводит эксперимент с применением методики градуального эталона по четырем параметрам. Интересно, что если «Социальный статус», «Формальность ситуации» и «Вежливость» имеют прямую корреляцию, то «Типичность» имеет умеренную обратную корреляцию с указанными тремя параметрами, что говорит об интерпретации немцами и поляками типичной просьбы как акта относительно немаркированного ни по формальности, ни по социальным статусам говорящих. К основным достоинствам рецензируемой работы следует отнести логическую стройность и четкую структурированность исследования; предельно ясный и точный стиль изложения теоретического материала, в рамках которого автор сумел представить достаточно полную картину современных исследований, а также сформулировать основные проблемные вопросы, касающиеся прежде всего методик исследования выражения речевого акта «просьба» в разных языках.  Работа была проверена на предмет плагиата. Результаты проверки свидетельствуют об отсутствии элементов плагиата. Текстовые же соответствия (10 %) включают в себя разного рода клише, а также наименования статей и фамилии их авторов. Мы полагаем, что в работе Е.А. Инокова представлено серьезное научное исследование, достоверность которого обусловлена достаточным объемом экспериментального материала (получено 342 польские конструкции и 223 – немецкие в первой части эксперимента и 720 оценок поляков и 459 – немцев во второй части) и его тщательной обработкой с применением методики градуального эталона. Несомненную ценность представляют выводы, сформулированные по результатам проведенного исследования.  В то же время, рецензируемая работа вызывает некоторые вопросы. В своем исследовании Е.А. Иноков акцентирует внимание на корреляции различных, прежде всего грамматических, способов выражения просьбы в польском и немецком языках с параметрами «Типичность», «Формальность ситуации», «Социальный статус» и «Вежливость». При этом одна из глав полностью посвящена анализу частотных характеристик этих форм в сознании информантов (понимаем, что для отбора стимулов для последующего эксперимента). Было бы чрезвычайно интересно эксплицировать выводы о связи субъективных частот форм выражения просьбы и их местом на шкалах по указанным параметрам.  Исследование носит экспериментальный характер (и формы отбирались среди частотных ответов информантов), информантами выступили не изучающие язык, а говорящие на польском и немецком как родных. Чем была вызвана необходимость обзора учебных пособий для изучающих польский и немецкий языки с точки зрения выражения просьбы и игнорирование функциональных грамматик данных языков?  В отечественной традиции просьба рассматривается в рамках жанроведения, в том числе существуют довольно подробные классификации структуры просьб (см. напр., Зотеева 2002), по какой причине классификация типов форм просьбы была осуществлена «с нуля»? (Впрочем, это ни в коей мере не умаляет значимость предпринятой классификации на основе направленности просьбы – адресатной, адресантной или безличной – и грамматических особенностей ее выражения). Наконец, чем был обусловлен выбор группы информантов-студентов, несбалансированной по факторам «гендер» и «возраст»? Отметим, что данные вопросы носят рекомендательный характер, очерчивая некоторые перспективы дальнейшей работы по данной тематике, и не снижают общей высокой оценки магистерской диссертации. Мы полагаем, что рецензируемая работа представляет собой законченное научное исследование и имеет несомненную теоретическую и практическую ценность. Работа оценивается на «отлично».   Доцент кафедры теоретического и прикладного языкознания  ФГБОУ ВО «Пермский государственный национальный исследовательский университет», кандидат филологических наук Е.С. Худякова