Отзыв научного руководителя на магистерскую диссертацию Терновского В. А.
	В работе Терновского В. А. рассмотрены вопросы, связанные с взаимодействием кубанских политических кругов и командования Добрармии. Структурно работа состоит из четырех разделов, где последовательно  рассматривается процесс развития взаимоотношений Белого командования и кубанских властей на протяжении двухлетнего периода взаимодействия той и другой стороны. При написании работы автором использованы архивные материалы. Основные из них это документы одного федерального и одного краевого архива. Фонды Государственного Архива Российской федерации (ГАРФ), являются основным источником для написания работы, среди них можно выделить фонд с очерками Кубанского Войскового атамана А. П. Филимонова, фонды личного происхождения ряда белогвардейских офицеров .  Фонды Государственного архива Краснодарского Края (ГАКК), представлены материалами канцелярии Войскового атамана, фонды заседаний и канцелярии Кубанской законодательной рады. 
	В работе, в целом, справедливо отмечается, что между добровольцами и кубанцами не было ни доверия, ни взаимопонимания. Еще до заключения Ново-Дмитриевского соглашения «черноморская» группа взяла курс на создание отдельного государственного «новообразования», кубанские самостийники «не признавали» саму идею «добровольчества», которая имела цель воссоздания «Единой и Неделимой» России. При этом, руководители Добрармии полагали, что казачество, в подавляющем своем большинстве, должно было поддержать эту идейную установку. Кроме того, в работе констатируется, что вожди Белого движения, опираясь на принцип «непредрешенчества» считали, что он был приемлем и для казачьих «элит». В свою очередь, кубанские власти, представленные в большинстве своем «черноморской» группой, видели будущее России в форме федеративной республики, что входило в противоречие с «непредрешенческими» взглядами добровольцев. Добрармии при этом отводилась роль равноправного партнера, но отнюдь не «консолидирующей» атибольшевитской силы. Исторически сложившаяся неоднородность кубанских властных структур, придавала  процессу взаимоотношений характер временами затухающего, а порой разгорающегося конфликта, интенсивность которого зависела от того, какая группа пребывала у власти на Кубани в конкретный отрезок времени. 
	Одним из основных проблемным вопросов, рассмотренных в диссертации, является противостояние между командованием Добрарми и кубанскими властями в части создания отдельной кубанской армии, истоки его лежали в нереализованности Ново-Дмитриевского соглашения. Такой подход к вопросам военного строительства, естественно, не мог устроить командование армии, рассматривавшего Кубань в качестве своей мобилизационной базы в борьбе с большевиками при выполнении «общерусской» задачи. Последовательное противодействие Главного командования добровольцев усилиям самостийников по созданию автономной армии дало свои результаты: к середине 1919 года руководство Кубани поменяло вектор своей военной политики. С этого момента борьба за «свою» армию трансформируется в пропагандистские усилия по идеологической обработке казаков, как находящихся на фронте, так и пополнения, готовящегося к отправке на фронт. 
	Справедливо и утверждение автора о том, что в ходе реализации земельной политики кубанских властей, созрели внутрисословные трения в самой казачьей среде, определявшимися «конкуренцией» между собственниками земли из казаков и казаками, поддерживающими сословный принцип земледелия. Отрицание права частной собственности на землю противоречило взглядам командования «добровольцев». 
	В области экономических и финансовых взаимоотношений, нежелание и той и другой стороны искать взаимоприемлемое решение, привело к тому, что как и в сфере военного строительства, возобладали взаимоисключающие подходы к экономическим и финансовым проблемам. Кубанские власти, используя свои хозяйственные преимущества, старались уклониться от снабжения Добрармии, вводили таможенные «рогатки» и усматривали свою выгоду в торговле продовольствием «за франки и доллары». Командование Добрармии, выполняя «общерусскую задачу» требовало от Кубани снабжения не только армии, но и территорий освобожденных от большевиков, задерживая оплату, а подчас, и неоплачивая поставки продовольствия.
	Следует отметить и взгляд автора на внешнеполитические противоречия кубанцев и добровольцев, которые проявились во время подготовки и проведения Парижской конференции. В работе справедливо замечено, что, провалились также попытки кубанцев организивать антибольшевитский по названию, но антидобровольческий по своей сути союз с представителями других «новообразований». 
	Вполене обоснованно автор отмечат, что с наступление Красной армии, только ускорило процесс разложения и дезертирства кубанских частей с фронта. Сам же процесс разложения, коснувшийся большинства кубанских казаков и начавшийся еще летом 1919года, обязан своим проявлением, в том числе, и пропагандисткой компании, организованный частью кубанской элиты, которая не разделяла базовые принципы лидеров Белого движения. Кубанские казаки в этой ситуации становились своего рода заложниками в длительном противостоянии своих правящих кругов и добровольческого командования.
	Вместе с тем, представленной работе присущи и недостатки, в частности, не достаточно глубоко и подробно проанализированы вопросы, связанные с финансово-экономической политикой сторон. Кроме того в работе следовало бы более глубоко рассмотреть вопросы идеологического рахождения сторон в части их взглядов на государственное устройство будущей Российской государственности. Представляется, что в работе должен быть расширен список источников, в которых содержится обзор принципов построения Белой власти на Юге России: монографии Г. З. Иоффе, А. И. Козлова, В. Ж. Цветкова- с указанием на неосвещенные вопросы в части кубанского государственного строительства. В дальнейшем, в рамках предстоящего исследования, следует рассмотреть более широкий круг источников ГАРФ и РГВА. Присутствуют в тексте работы досадные опечатки и другие технические неточности, тем не менее, представленная работа достойна высшей оценки.
Доктор исторических наук,доцент 
кафедры Новейшей истори  России 
А. С. Пученков.