Рецензия На выпускную квалификационную работу магистра филологии Оксаны Петровны Барсуковой «Книжные иллюстрации русской волшебной сказки: взаимоотношение вербального и визуального текстов»  Работа Оксаны Петровны Барсуковой посвящена интереснейшей и при этом фактически не разработанной проблеме. При том, что в отдельности, в отрыве от текста, иллюстрации волшебных сказок становились предметом исследования, их соотношение со словом и соответствие вербальному повествованию не подвергались специальному анализу.  Кроме того, взаимосвязь словесного и визуального компонента привлекала внимание психологов, специалистов по семиотике, по коммуникации, наконец, искусствоведов, но в отношении восприятия фольклорной сказки эта проблема не ставилась, в чем безусловная актуальность и ценность данной работы.  Работа состоит из Введения, трех глав, Заключения, Библиографии и Приложений. В Библиографии – 73 наименования, где учтены как дореволюционные исследования, так и работы самых последних лет, и даже нынешнего 2016 года. В Приложении 16, включающем 71 наименование, представлен собранный материал –  библиография иллюстрированных издания русских волшебных сказок от самого начала их иллюстрирования с 1790 и до 1914 года. Приложения 1-15 представляют различные типы взаимоотношений словесного и визуального ряда – от примера из Киевской псалтири 1397 года и лубочных картинок, изображающих сказочных персонажей, до собственно иллюстрированных изданий сказок. В первой главе рассматриваются история изучения вербального и визуального текстов; автор демонстрирует владение научной литературой и понимание спектра проблемы, ее общетеоретических и специальных аспектов.  Делается попытка определить место изданий иллюстрированных волшебных сказок в трансляции традиции. Собственный экспедиционный опыт оказывается также востребованным – например, упоминаются те сборники сказок в библиотеке д. Засулье Архангельской области (с. 8), по которым местные жители читали детям сказки.  Во второй главе «Иконография иллюстрации русской волшебной сказки от взрослого лубка до детской книжки» прослеживается история иллюстрирования волшебных сказок; показывается историческая преемственность первых таких изданий с лубком и западноевропейскими гравюрами (с. 26 и приложения 4-6); рассматриваются авторские иллюстрации XIX века. При этом учитывается, на какую аудиторию могло быть рассчитано конкретное издание (что может оговариваться в аннотации или же может быть обозначено опосредовано, например, картинкой на обложке, изображающей детей, слушающих бабушку, с. 39). Исследуется история публикаций волшебных сказок для детей – от безусловного и безоговорочного их приятия в педагогическом процессе XIX и начале XX века до различных перипетий послереволюционного времени. Выделяются отдельные четыре периода в истории иллюстрации к волшебной сказке (с. 36). В третьей главе представлен анализ четырех конкретных изданий волшебной сказки. Сказки с иллюстрациями являются поликодовым  текстом, в котором вербальные и невербальные компоненты представляют для воспринимающего единую структуру. Однако при параллельном анализе этих двух рядов делаются неожиданные и весьма интересные выводы.   Визуальный и вербальный тексты наглядно сравниваются в таблицах. В них представлены: описание иллюстрации и текст к ней; затем иллюстрация анализируется более подробно по костюмам и атрибутам персонажей, и по изображенному локусу; наконец, соотношение мифа, сказки и изображения. Ранее было отмечено, что описания героев в сказке, как правило, отсутствуют (с. 20); в данной ситуации иллюстрация, «визуальный образ художественного мира сказки» (с. 19) оказывается копией, не имеющей оригинала в действительности. В терминологии Ж. Бодрийяра такая копия определяется как симулякр. Но как раз этот раз созданный симулякр затем тиражируется, попадает в медийные проекты, с оглядкой на него создаются поздравительные открытки, персонажи кинематографа, и именно он начинает  восприниматься как некая данность культуры.  Подобное же несоответствие текста и образа отмечено в плане сюжета. Например, при том, что в сказке говорится о путешествии героини из дома в тридесятое царство и обратно, что на языке мифа означает умирание и воскрешение, история в картинках повествует о походе девушки из крестьянской деревни через лес в древнерусский город. То есть, хотя словесный текст описывает путь на тот свет и обратно, в изобразительном тексте эти пространства весьма конкретны.  В Заключении делается вывод о разнонаправленности вербального и визуального текста: если словесное повествование развивается по метафизической вертикали, то иллюстративный материал располагает сказочное действие в исторической реальности, и, десакрализуя текст, разворачивает действие по горизонтали.  При неоспоримых достоинствах работы могут быть некоторые замечания, которые, в какой-то момент являются продолжением сильных сторон работы. Например, задачи исследования сформулированы очень широко (одна из задач «изучить методики анализа визуального и вербального текстов», с. 5, что может быть скорее темой одной из глав диссертации). В тексте говорится о каноне иллюстративного материала, но при отсутствии комплексных исследований на эту тему лучше было бы говорить о типологии, на основе которой затем можно было б выделить канон. В отношении оформления было бы более традиционно не разбивать иллюстрации на несколько Приложений, а объединить их в одно, разделив их в дальнейшем по темам (соответственно, вместо 16 Приложений выделить два: одно иллюстративное, другое – список изданий).   Работа представляет самостоятельное научное исследование, несомненно обладает научной ценностью и поэтому нуждается в дальнейшем продолжении; заслуживает оценки «отлично с отличием».   Иванова С.В. канд. искусствоведения н.с. Российского института истории искусств