Р Е Ц Е Н З И Я на выпускную квалификационную работу Виктории Андреевны Краутман «Сказки с «плохим концом»: жанровая специфика, сюжетный тип, речевая стратегия»   Работа Виктории Андреевны Краутман состоит из введения, посвященного постановке исследуемого вопроса, заключения, трех глав и двух приложений, общий объем выпускной квалификационной работы –  77 страниц, еще 30 страниц занимают два приложения. Название работы звучит как парадокс, поскольку все мы знаем, что сказка – про хорошее. Именно с этого общего убеждения автор и начинает свой анализ, сначала обращаясь к тому, как общее представление о том, что в сказках добро побеждает зло, соотносится с научными описаниями сказочных жанров, какие из научных описаний сказки учитывали в своих определениях жанра характер развязки сюжета. Пропп полагал, что волшебная сказка как жанр характеризуется определенной концовкой – воцарением или обогащением героя. Напротив, кумулятивная сказка строится на движении к конечной катастрофе, но это обстоятельство никак не акцентируется ее исследователями. Анализ существующих в отечественной фольклористике определений сказочных жанров (Костюхин, Новик, Мелетинский, Соколов, Герасимова и др.) позволяет автору придти к следующему обобщению: «в определениях сказочных жанров заложено то, что: волшебные сказки должны заканчиваться «хорошо» для героя; кумулятивные – «плохо» для одного или нескольких героев, а трикстерские – то «хорошо», «то плохо». Для того, чтобы снять оценочность, В. А. Краутман предлагает вполне верифицируемое определение сказок «с плохим концом»: такие произведения предполагают определенный композиционный прием – «негативное событие, происходящее с главным героем сказки в завершении повествования». Предметом своего исследования автор избирает композиционные особенности сказок с «плохим» концом в их отношении к конвенциям сказочных жанров. На основании своего фокуса исследования В. А. Краутман выстраивает свою работу. Первая глава в ней посвящена изучению общего мнения о том, что сказки – детский жанр, в котором добро побеждает зло. Исследование истории публикаций народных сказок, высказываний критиков и педагогов, истории их включения в круг детского чтения, издательских стратегий второй половины девятнаццатого – конца двадцатого веков приводит автора к следующему выводу: «современная печатная сказка как детский жанр с непременной победой добра над злом – конструкт, созданный усилиями педагогов, критиков, редакторов-составителей. Устная, разновозрастная, по-разному развивающаяся фольклорная сказка превратилась в печатную, детскую, дистиллированную квази-сказку. Победа добра над злом в конечном итоге оказалась закреплена на законодательном уровне (автор привлекает для своего анализа Федеральный закон «О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию» от 29.12.2010 N 436-ФЗ - СА) . Подобный конструкт, транслируемый социумом, функционирует в виде «золотого стандарта» детских сборников. Тем более интересно, как в подобный эталон проникли такие аномалии (сказки «с плохим концом»), как «Колобок» и «Снегурочка». К исследованию «аномалий» автор обращается во второй главе своей работы. Для отбора текстов были выбраны севернорусские сказки, хранящиеся в фольклорном архиве СПбГУ, а также сказки, опубликованные в сборниках Н. Е. Ончукова и А. И. Никифорова. Главным критерием для выбора источников служит аутентичность текстов, сохранение речевых особенностей (фонетических и диалектных),  достоверно известное отсутствие редактуры, наличие сведений о рассказчиках, а также и то, что источники представляют традицию одной территории. Исследование этих источников позволяет автору представить долю сказок с «плохим» концом в общем массиве сказочной традиции. Приведу цитату, в которой представлена полученная В. А. Краутман статистика: «Сборник Никифорова состоит из 131 сказки, из которых мы отобрали 11 текстов, удовлетворяющих нашим требованиям – это 8% от общего количества сказок. Собрание Ончукова содержит в себе 303 сказки, мы выбрали из них 21 текст, что составляет 7%. И, наконец, в ФА СПбГУ удалось найти 12 сказок с «плохим» окончанием из 123 – 10% от всех текстов. На фоне общего количества текстов (557 сказок) это 8% (44 сказки), что является довольно заметным. Можно утверждать, что сказки «с плохим концом» составляют постоянную долю в общем корпусе сказочных текстов на протяжении последних ста лет» (с. 26).  Скрупулезному исследованию жанровых характеристик отобранных для анализа сказок посвящен второй раздел  главы 2. Все 44 отобранных текста описаны с точки зрения их мотивной структуры, сопоставлены с вариантами и определены в отношении жанра а, в особых случаях, - нескольких сказочных жанров, выявляемых в составе одного сказочного текста.  В результате предпринятого анализа автор делает вывод о том, что «плохой конец» является композиционным принципом кумулятивной сказки, т.е. относится к одной из конвенций этого сказочного жанра. В случае же сказок волшебных и трикстерских этот композиционный прием находится на усмотрении рассказчика – он выбирает тот или иной финал. Этот вывод приводит В. А. Краутман к постановке следующего вопроса: как и почему рассказчик выбирает негативный финал для своей сказки. Рассмотрению этого вопроса посвящена третья, методологически очень сложная и блестяще исполненная автором, глава работы. В ее фокусе – понятие речевой стратегии. Для этого автор привлекает с одной стороны лингвистические и психологические работы, посвященные речи как деятельности (Выготский, Рубинштейн), с другой стороны работы, посвященные прагматике текста (Ван Дейк, Герасимова, Лорд).  В. А. Краутман выдвигает на основании анализа положения, которые, на мой взгляд, достойны того, чтобы привести их полностью, так как в них названа цель сказочной речи. «Существование различных вариантов одного сюжета – следствие возможности рассказать историю по-своему, используя похожие элементы, но вкладывая в них разный смысл». И ниже: «Рассказчик (родитель, педагог, воспитатель, ребенок в детской компании) со своей стороны должен понимать, с какой целью сейчас прозвучит его рассказ («мотивация» по Выготскому). Цели могут быть разные, как мы уже видели: от попытки отвлечь, занять, успокоить, показать слушающему способы решения проблем, обучить его форме речи, развлечь. Далее говорящий выбирает средства, которыми он будет пользоваться в течение своей речи («ориентировка» и «планирование») и применяет их на практике («реализация плана»). Какой бы ни была поставленная цель, ее суть заключается в том, чтобы донести под видом сказки выгодную для рассказчика информацию или достичь других целей. При помощи выбранных речевых стратегий манипулирует умозаключениями, состоянием своего слушателя» (с.60).  Соответственно, логическим выводом из этого положения автора является то, что выбор того или иного финала как-то связан с конкретной коммуникативной целью сказочника. А для того, чтобы ее определить, невозможно ограничиться только записью текста, нужно иметь доступ к событию сказочной речи. И здесь автор прибегает к своему полевому опыту – работе в фольклорной экспедиции, где В. А. Краутман была включенным наблюдателем в ситуации сказочного перформанса, а также к анализу контекстов отобранных сказок, дабы определить конкретные цели сказочников. Используя классификацию речевых ходов Ван Дейка, автор показывает, что негативный финал служит приемом для закрепления информации, которую несет сказка слушателю: в одном случае это информация о порядке/ последовательности сельских работ – глинышек появляется, чтобы участвовать в севе и исчезает, когда собран урожай. В другом случае, чтобы показать, какие связи существуют в мире: реке нужны листья от липы, так же, как липе нужны ниточки от девушке, которой нужно молоко от коровы. А корове нужно сено от косцов, а косцам нужны косы от кузнецов, а кузнецам нужен уголь и так далее. Повтор выравнивает в ряд эквивалентностей вещи, связанные по категории зависимости, устанавливая странные для нас, но, видимо, значимые для рассказчицы аналогии.  Особо автор отмечает сказки с плохим концом, которые были записаны от детей, они сопоставлены в работе с практикой рассказывания «страшилок». Общие для детских рассказов страшных сказок и страшных историй цели высказывания – переживание ужасного мира и безопасный выход из него – и определяют выбор «плохого конца».   Я вполне сознательно решила подробно пересказать представленную на рецензию работу, поскольку мне хочется поделиться с читателями и слушателями рецензии своим удовольствием от ее прочтения. Это блестящее, безукоризненное с точки зрения логики построения, грамотно и аккуратно выстроенное научное исследование, обладающее несомненной научной ценностью. Его автор обладает широкой эрудицией, свободой высказывания, которое, тем не менее, всегда взвешено и проверено. Представленная для рецензии квалификационная работа соответствует требованиям, предъявляемым к сочинениям такого типа, и заслуживает самой высокой оценки. А также, я рекомендую ее к публикации, поскольку она представляет значительный научный интерес.     Профессор кафедры истории Русской литературы , д.ф.н.			                       С.Б. Адоньева