РЕЦЕНЗИЯ на выпускную квалификационную работу обучающегося СПбГУ Елизаветы Михайловны Козловой по теме «“Книга очарований” Ф.К. Сологуба как тип художественного целого»  Выпускная квалификационная работа Е. М. Козловой представляет собой анализ жанровой, мотивной и мифопоэтической структуры сборника Ф. К. Сологуба «Книга очарований». Исследовательница ставит перед собой задачу описать сборник как художественное целое, выявить ряд эстетических принципов, лежащих в его основе. Работа состоит из введения, двух глав, разделенных на параграфы, заключения и списка использованной литературы, насчитывающего 71 позицию.  Во введении раскрываются объект, предмет и материал исследования, даются обоснования новизны и актуальности, приводятся некоторые сведения о жизни и творчестве Сологуба, а также обзор критической и научной литературы. Первая глава («Жанровая специфика “Книги очарований”») состоит из трех параграфов, в которых раскрывается жанровая специфика текстов, входящих в исследуемый сборник. По мнению Е. М. Козловой, в произведениях Сологуба нашла отражение сформировавшаяся к концу ХIХ века тенденция к усложнению структуры малых прозаических жанров. Основным, базовым для рассматриваемого сборника, жанром является новелла. Е. М. Козлова, анализируя сологубовские новеллы, указывает на то, что некоторые из них можно охарактеризовать скорее как легенды или притчи (этому посвящены два первых параграфа главы – «Новеллы и легенды» и «Притчевое начало в новеллах»): «В стилистике притчевых и сказочных легенд выдержаны первые пять текстов сборника: “Претворившая воду в вино”, “Мудрые девы”, “Страна, где воцарился зверь”, “Очарование печали”, “Алчущий и жаждущий”. Сологуб объединяет в этих произведениях черты легенды и сказки» (с. 21). Эксперимент с жанром, по мнению студентки, не является случайным, напротив, Сологуб добивается совершенно определенного эффекта. Его новелла, которая «обладает тенденцией к мифологизации, вобрав черты легенды, мифа, предания, притчи, сказки и новейшей психологической прозы» (с. 24), должна продемонстрировать читателю «непрекращающееся противостояние между жизнью и смертью, между бытием по эту и по ту сторону реальности» (с. 24). Кроме того, работа с жанром притчи, использование евангельских форм и сюжетов, как показывает Е. М. Козлова, важно для Сологуба-символиста по той причине, что апелляция к притчевому началу позволяет ему вынести события повествования «в сферу запредельного, вечного, сакрального, в область вечных идей и тем искусства» (с. 30). Далее Е. М. Козлова указывает на то, что, работая с формой притчи, Сологуб добивается воплощения в своих произведениях особой идеи – «обреченности мира, извечной, предопределенной самим развитием этого мира» (с. 30). Исследовательница отмечет, что за счет такой работы с жанром формируются особые отношения между автором и художественными миром: «Для своего художественного мира писатель становится неким демиургом, его авторское начало – это начало дидактическое, сакральное, предопределяющее. Мы говорим… об авторском сознании как носителе идеи высшего порядка. Сологуб в своей книге творит мир – и творит его с изначальных уровней, начиная с сакрального предания» (с. 30-31). Третий параграф первой главы называется «Новелла в творчестве Ф. Сологуба и синкретизм малых жанров», в нем Е. М. Козлова последовательно рассматривает все 11 новелл, вошедших в сборник «Книга очарований» в том порядке, в котором их расположил в книге автор, и анализирует их сюжетно-жанровую структуру, в том числе и авторские указание на жанр той или иной новеллы. Картина получается достаточно пёстрой, разнообразной, как отмечет сама исследовательница, некоторые из текстов можно рассматривать как своего рода эксперименты с жанром. Однако при всём том сборник не распадается на части, его целостность обеспечивается за счет мотивных связей и сюжетно-тематических эквивалентностей.  Выводы, сделанные Е. М. Козловой в первой главе работы, логично подводят её к тому, что во второй главе («Мотивная структура “Книги очарований”») в центре внимания исследовательницы оказывается сетка основных мотивов, пронизывающих сологубовский сборник. Основными комплексами таких мотивов являются мотивы евангельские, сказочные и мифологические, что отражено в названиях первого и второго параграфов данной главы. Евангельские, христианские мотивы и сюжеты у Сологуба, по мнению Е. М. Козловой, переосмысляются. Вера для него – это «иррациональная движущая сила сознания» (с. 49), которая способна изменить сознание человека. И только тому, чья душа претерпела подобное коренное изменение, может открыться некая высшая тайная реальность. Сказочные мотивы в чём-то коррелируют с христианскими, так как в фокусе внимания писателя снова оказывается вера – на этот раз в чудесное, невероятное. Однако, как замечает студентка, «типичные для народной сказки ритуально-магические черты писатель часто совмещает с психологическими и социально-бытовыми чертами повествования» (с. 49). Удивительно то, что «переплетение реального и чудесного происходит не в пластах реальности, а в сознании героя. Сказочный мир приобретает некую психологическую - а то и психопатологическую основу» (с. 50) Кроме идейно-тематической составляющей, Сологуба интересует и структура волшебной сказки, которую он тоже изменяет в соответствии со своими художественными стремлениями. По словам Е. М. Козловой, в сказочных новеллах Сологуба, например, «герои-протагонисты противопоставлены не столько героям-антагонистам, сколько всему реальному миру» (с. 58). Важным оказывается то, что «Автор использует фольклорные элементы построения сюжета – но не редуцирует произведение до стилизации под фольклор, а скорее обогащает элементами другого типа, создавая жанровую разновидность новеллы, основанной на принципе синкретизма» (с. 58). В третьем параграфе главы «“Книга очарований” как художественное целое» Е. М. Козлова делает вывод о лежащей в основе всего сборника (исследовательница даже определяет его как «циклическое единство», с. 58) авторской концепции, которой подчинены жанровые, повествовательные, композиционные, мотивные элементы новелл. Сквозным в сборнике является мотив метаморфозы – изменения человеческой природы. Герои, влекомые к этому изменению, стремятся вырваться за пределы ограниченной реальности к реальности высшей. В этом смысле смерть в проанализированных Е. М. Козловой новеллах лишается своего жуткого ореола и становится инструментом перехода. Эксперименты с жанром подсвечивают эту мысль с разных сторон. Е. М. Козлова заключает: «Легенда акцентирует мистическое начало в повествовании. Сказка же раскрывает ритуальное начало через реализацию в сюжете фольклорной схемы, по сути, схемы ритуализированной. Миф выступает здесь как бесконечная обобщенность глубоких метафорических образов. Новелла предлагает описание современной действительности, но мифологизированное начало в ней не исчезает, скорее, становится менее очевидным.» (с. 60). Герои Сологуба, по мысли Е. М. Козловой, погружены в особую внутреннюю мифологию, мыслят категориями мифа, таким образом, в своих текстах Сологуб соединяет миф античный, христианский, элементы фольклора в общий мировой миф, который просвечивает сквозь реальность художественного мира каждой из новелл. Как отмечает Е. М. Козлова, эта эстетическая позиция была характерна для Сологуба вообще, а значит проделанный в выпускной квалификационной работе анализ позволяет сделать вывод о том, что «Книга очарований» органически включается в контекст творчества данного автора.  Концепция и структура работы Е. М. Козловой представляются рецензенту стройными и логичными. При этом, однако, рецензенту хотелось бы остановиться на нескольких моментах. 1. Рецензенту хотелось бы обнаружить в тексте работы и анализ заглавия сборника «Книга очарований». Отдавая себе отчет в том, насколько по-разному слова «чара», «чары», «очарование» могли трактоваться символистами и модернистами вообще, нам хотелось бы понять, как именно их понимает Сологуб, почему именно очарование вынесено в заглавие цикла, как оно соотносится с поэтикой сборника (и, возможно, другими «книгами» Сологуба: «Книгой разлук» и «Книгой стремлений») Возможно, в тексте работы были указания на это, но было бы замечательно услышать полный ответ. 2. Е. М. Козлова аккуратно закавычивает все цитаты и делает ссылки, однако в тексте работы встречаются предложения, которые требуют ссылок и пояснений, но ни ссылок, ни пояснений при них нет. Например, на с. 17 сказано: «Одним из основополагающих структурных признаков новеллы исследователи считают создание коммуникативной ситуации». Неясно, какие именно исследователи имеются в виду, что в данном случае подразумевается под коммуникативной ситуацией и как это связано с текстами Сологуба. То же замечание касается фразы на с. 7: «Литературные исследования прозы автора продолжаются до сих пор, порождая множество дискуссионных вопросов, посвященных сюжетным и мотивным комплексам его произведений, влияниям и реминисценциям, которые мы можем найти в них, особенностям «сологубовского» мифологизма. Спорным является также анализ отдельных текстов писателя». Какие исследования имеет в виду автор выпускной квалификационной работы, остается для рецензента загадкой. 3. Некоторые цитаты, включенные в работу, кажутся рецензенту слишком пространными. Например, цитата из Мелетинского на с. 23-24; или цитата из Измайлова на с. 6. По мнению рецензента, их можно было сократить или пересказать.  Вопросы и замечания в целом не меняют общего положительного впечатления от работы. Выпускная квалификационная работа Е. М. Козловой представляет собой самостоятельное научное исследование и заслуживает хорошей положительной оценки.    «__11__»_____июня_________ 2018    г.                                                                                      к.филол. наук., ст. преп. К.С.Оверина