РЕЦЕНЗИЯ на выпускную квалификационную работу обучающегося СПбГУ Александры Антоновны Егоровой по теме «Система риторических приёмов в романе Л. Толстого “Воскресение”»  Выпускная квалификационная работа А. А. Егоровой посвящена анализу риторических приемов в романе Л. Н. Толстого «Воскресение». Опираясь на «риторический анализ» и «анализ точек зрения» (с. 6) А. А. Егорова предлагает проследить, «каким образом поэтика, то есть набор художественных приёмов, становится средством аргументации идеи текста» (с. 6); «изучить способы достижения убедительности романного слова, рассмотрев с точки зрения использования риторических приёмов речь повествователя и речь героев», а также «проанализировать динамику изменения функции и статуса слова повествователя и слова героя» (с. 5). Гипотеза формулируется уже во введении: «…герой и повествователь формируют идейный замысел в равной степени своим словом. План героев – это не только иллюстрация идеи романа, утвержденной в публицистическом слове повествователя. Идейный замысел связан со становлением личности главного героя, а, следовательно, можно предполагать, что его силлогизмы образуют собой поэтапно разворачивающуюся систему становления идеи, истины, которую разделяет повествователь» (с. 6). Дальнейший текст представляет собой попытку проверки данной гипотезы. Отсюда вытекает и структура работы. Выпускная квалификационная работа А. А. Егоровой состоит из введения, двух глав, разделенных на параграфы, заключения и списка использованной литературы, в общей сложности насчитывающем 26 пунктов (3 пункта в списке источников и 23 – в списке использованной научной литературы, студентка почему-то не использует сквозную нумерацию). Нельзя не согласиться с А. А. Егоровой в том, что ее тема актуальна и в том, что поставленная ей проблема имеет значительный интерес для литературоведения. Роман Толстого «Воскресение» имеет репутацию сложного, во многом публицистического произведения, и в то же время, по справедливому замечанию исследовательницы может считаться «не только своеобразным романным итогом, третьим и последним крупным текстом автора, но последним романом XIX века, подводящим своеобразную черту, рубеж романного жанра русской литературы» (с. 3). Поэтому риторический подход, с одной стороны, и анализ повествовательной структуры, с другой, кажутся рецензенту удачным выбором методологии, позволяющим примирить крайности этики и эстетики. Во введении к работе даются некоторые историко-литературные сведения о месте романа «Воскресение» в ряду других произведений Л. Н. Толстого, освещается основная терминология и проблематика работы: понятия публицистичности, проповеди, приема; перечисляются основные литературоведческие работы о «Воскресении»; формулируются цели и задачи выпускной квалификационной работы.   Первая глава «Особенности поэтики и художественных приёмов Л. Н. Толстого» состоит из двух параграфов: «Поэтика и приём Л. Н. Толстого» и «Роль риторических приёмов в романе “Воскресение”». В первом параграфе дается обзор трудов В. Б. Шкловского, Е. А. Костина, Г. Я. Галаган и В. М. Марковича. Следуя за мыслью Е. А. Костина, А. А. Егорова приходит к выводу о том, что, в отличие от других авторов XIX века, менявших литературу с помощью введения новых образов, типов, персонажей, Л. Н. Толстой стал писателем, поставившим в центр своей художественной системы не персонажа, а прием (остранение). Остранение Толстого – особого рода, как утверждает А. А. Егорова, «в реализации этого подхода Толстой полагается лишь на собственное понимание и ощущение жизни, истины. Именно подобная аргументация, основанная лишь на чувстве собственной правоты, ощущении истины, осознании честности с самим собой позволяет либо согласиться с автором, поверив его ощущению, а затем и его идее, либо отвергнуть ее, не поверив ощущению, и, вслед за тем, сути высказанного. Данная модель восприятия и усвоения мысли автора, основана на вере реципиента в прочитанное. Можно предположить, что Толстому удается достичь такого художественного эффекта, который сопоставим с эффектом священных религиозных книг на читателя» (с. 9). Данное положение, по мнению рецензента, нуждается в дополнительном комментарии. В свете выявленных особенностей творчества позднего Толстого А. А. Егорова предлагает взглянуть под этим особым этико-эстетическим углом зрения и на сюжет, и на конфликт «Воскресения». Однако основным предметом её интереса остаются риторические приёмы, которым и посвящен второй параграф первой главы.  Важную роль риторических приемов в толстовской поэтике студентка, вслед за Н. Н. Васюченко, объясняет публицистичностью, которая была свойственна и более ранним произведениям писателя.  Одним из значимых для поэтики романа «Воскресение» риторических приемов, по мнению студентки, является повтор, с помощью которого автор заостряет внимание читателя на чем-то важном и подчеркивает идею «о пустоте и бедности внутреннего мира героя» (с. 12). Опираясь на труд Н. Н. Васюченко, А. А. Егорова утверждает, что «близость героя к истине маркируется в романе риторически, то есть путём слияния или идейной близости слова героя и слова повествователя» (с. 12). Рецензенту хотелось бы уточнить, какой именно риторический прием здесь имеется в виду? И не имеем ли мы в данном случае дело с одним из вариантов пересечения слова героя и слова повествователя, что было довольно подробно рассмотрено М. М. Бахтиным, Б. А. Успенским и В. Шмидом, каждый из которых в исследовании А. А. Егоровой упомянут, но, кажется, ни один из этих авторов не называл этого текстового элемента риторическим приемом. Возможно ли, что прием риторический и прием повествовательный в данном случае используются как синонимы? Анализируя работы других литературоведов, А. А. Егорова упоминает о том, что в структуре «Воскресения» выделялись такие риторические приемы, как лексический повтор, период, анафора, антитеза, синтаксический параллелизм и прием универсализации. Рецензенту кажется, что далеко не все эти приемы в дальнейшем нашли отражение в практическом анализе, который представлен во второй главе выпускной квалификационной работы. Значит ли это, что одни из них для Толстого более значимы, более функциональны, чем другие? Во второй главе «Особенности использования риторических приёмов в романе «Воскресение»: силлогизм в слове повествователя и в слове героя» А. А. Егорова формулирует особую задачу работы: «Задача нашего исследования заключается в том, чтобы проследить, каким образом взаимодействуют и коррелируют между собой сюжет повествователя и сюжетная линия героя» (с. 15). Для решения поставленной задачи исследовательница предпринимает последовательный анализ риторической и повествовательной структуры нескольких эпизодов. Эпизоды отбирались по принципу наличия в них события (в лотмановском и шмидовском смысле), причем событие подразумевалось именно ментальное.  В предваряющем практический анализ рассуждении А. А. Егорова сводит ключевые для данной работы понятия публицистичности, риторичности, художественности и повествовательности: «Система риторических приёмов в нашем исследовании понимается как система изображения, оценки и комментария, которая отражается в слове повествователя и в слове героя. Публицистичность в романе связана с изображением факта жизни, оцененного с точки зрения общественного значения, статуса. Так, повествователь использует сюжет, связанный с героем, как материал, на примере которого он может объяснить суть описанного события в его общественном значении. Риторика разъяснения, уводящая от фабулы, от “персонажного” уровня сюжета, формирует свой собственный сюжет, связанный с повествователем» (c. 16). Начинает свой анализ А. А. Егорова с анализа речи повествователя. Сразу хотелось бы отметить, что в этом моменте работы не хватает ссылок на конкретные научные тексты, потому что фразы о том, что слово нарратора «не раз становилось предметом комментария» или: «Хорошо известно, что слово толстовского повествователя оценивается как проповедническое» было бы здорово сопроводить указанием на тех исследователей, которым эти оценки принадлежат. Центральной риторической фигурой, которую, изучая роман Толстого, выделяет А. А. Егорова, является силлогизм. Анализ речи повествователя и героя с целью обнаружения в них силлогистических конструкций кажется рецензенту весьма удачным выбором пути. Примеры силлогизмов, которые приводит студентка, также кажутся любопытными. Однако хотелось бы, чтобы каждый такой пример был развернут в настоящий силлогизм, проанализирован так, чтобы эта структура (две посылки и вывод) стала очевидна. Возможно, для наглядности каждую из таких толстовских цитат следовало сопроводить схемой, вскрывающей её структуру, соотносимую со структурой силлогизма.  Переходя наконец к самим примерам, А. А. Егорова вновь уточняет задачу: «задача нашего исследования заключается в том, чтобы… выяснить, зачем автору потребовалась именно такая форма повествования и как она порождает и отражает художественный замысел “Воскресения”» (с. 18) и уточняет критерии отбора эпизодов: «наличие силлогистических конструкций и взаимоотношений точек зрения, явленных в формирующих точку зрения контраргументах и со-аргументах героя и повествователя» (с. 18–19).  Рецензент не будет подробно останавливаться на анализе каждого эпизода. В целом анализ проделан грамотно и убедительно, хотя в некоторых местах достаточно конспективно. Так, несмотря на важность антитезы «Утро Катюши» - «Утро Нехлюдова», в первом эпизоде А. А. Егорова дает цитату, а утренние дела Нехлюдова пересказывает, тогда как работа с риторической и повествовательной структурой предполагает пристальное внимание к слову оригинала, и пересказом в данном случае, кажется, не обойтись. Пересказ встречается и дальше, когда анализируя поведение Нехлюдова и ход его мыслей, А. А. Егорова отмечает: «В этих рассуждениях принципиальное место имеет конструкция перехода от общего к частному. Все его размышления базируются исключительно на логических аргументах» (с. 21), далее текст не цитируется, а просто пересказывается, тогда как показательнее была бы в данном случае комментированная цитата. Ещё один пример конспективности: «Единичный поступок мужика, подавшего Катюше Масловой копейку, формирует событие, которое контрастно выделяется на фоне общей картины, его предваряющей. Событие оказывается значимым, однако повествователь не комментирует его» (с. 20). Из процитированного фрагмента работы неясно, для кого и почему значимо это событие.  При этом, однако, анализ выбранных эпизодов позволяет А. А. Егоровой показать текст «Воскресения» с интересной стороны. Два слова – слово повествователя и слово героя – в начале романа разведены. Повествователь в романе – носитель истины, но эта истина поначалу скрыта от героя. Силлогизмы повествователя постепенно осознаются и проговориваются персонажем – и способность приблизиться к ним, понять и принять их маркирует его приближение к завершению своего духовного поиска. Сближение слова повествователя и слова героя показано в романе именно с помощью риторических приемов, и в этом смысле нельзя не согласиться с А. А. Егоровой в том, что этическое в «Воскресении» крепко спаяно с эстетическим и неотделимо от сюжетной составляющей текста. Работа А. А. Егоровой представляется рецензенту интересной попыткой взглянуть на сложный текст Толстого, цели и задачи работы понятны и закономерны. У рецензента есть несколько претензий к использованию отдельных терминов: так, «фабула» и «сюжет» порой используются в работе в особом переносном смысле, это следовало бы прокомментировать. Постоянное уточнение задач работы несколько нарушает логику её построения. Однако в целом выпускная квалификационная работа А. А. Егоровой является самостоятельным научным исследованием и заслуживает положительной оценки.    «__14_»_____июня_________ 2018    г.        К.филол. наук, ст. преподаватель кафедры истории русской литературы  К.С.Оверина