Рецензия на выпускную квалификационную работу Арсения Сергеевича Прохоренко «“Песнь льда и пламени” Джорджа Р. Р. Мартина в контексте теории фэнтези» Рецензируемая работа посвящена анализу цикла романов Джорджа Мартина «Песнь льда и пламени» и рассматривают данное незавершенное произведение в контексте жанровой теории, точнее применительно к нескольким современным теориям жанра фэнтези. «Песнь» Дж. М. Мартина, вероятно, самое известное в данное время фэнтези. Популярность этого текста обеспечена громким успехом одновременного телесериала, появление каждого сезона которого с нетерпением ожидает публика во всем мире. Дипломное сочинение А. Прохоренко состоит из Введения, двух глав, заключения и списка литературы, который, думается, мог бы включать в себя больше работ, в особенности если бы А. С. Прохоренко поинтересовался статьями, посвященными отдельным авторам фэнтези. Впрочем, в Библиографии все же имеются необходимые фундаментальные труды по теме исследования.       Поставленные А. С. Прохоренко цели он перечисляет, как и полагается, во Введении: 1) рассмотреть различные подходы к определению фэнтези, т.е. дать необходимые пояснения самого термина «фэнтези»; 2) дать обзор теоретических подходов к проблеме данного жанра. Эти задачи не без трудностей, но довольно последовательно решаются в рамках Главы I.  Последующая глава посвящена конкретному анализу романного цикла «Песнь льда и пламени» с оглядкой на рассмотренные в Главе I теории, что позволяет ответить на вопросы о верности квалификации этого текста как фэнтези, с одной стороны, и о тех чертах, которые выделяют произведение Мартина из корпуса классических фэнтези.    Сквозная мысль о демаргинализации жанра фэнтези в актуальной литературе, как мне кажется, довольна удачна, если учитывать весомый вклад, который внес П. Свирски в теорию популярной литературы: – она, согласно центральному тезису его знаменитой работы «From Lowbrow to Nobrow», занимает центральное место в культуре чтения.  Следует отметить, что проблемы, за которые берется автор ВКР в Главе I относятся не просто к объективно сложным, но и весьма дискуссионным и актуальным. Баталии вокруг понятия «фантастического» в целом и «фэнтези» в частности идут не одно десятилетие. А. С. Прохоренко пришлось взять на себя смелость оценивать и сравнивать не переведенные на русский язык труды таких блестящих авторов, как Брайен Эттбери, Фара Мендельсон и др. Автор ВКР с этой задачей в целом справился, хотя не очень понятно, почему избраны именно эти авторы. Обращение к теоретическим эссе Р. Толкина, к классическому труду В. Я. Проппа, а также к различным разделам «Энциклопедии фэнтези» Дж. Клута (которая по непонятной причине представлена в рецензируемом сочинении как монографический труд), разумеется, послужили на благо работы, пусть и не всегда были должным образом усвоены. Похвалы заслуживает то, как автор применил «формульную» теорию Дж. Кавелти к теоретизированию жанра фэнтези и к конкретному исследованию текста Мартина. К стати оказалась и идея «истончения», примененная А. С. Прохоренко в рассуждениях о специфике художественного мира «Песни льда и пламени». Более всего надежд внушает раздел, посвященный специфике фантастического, тому, как оно воспринимается, во-первых, читателем, а во-вторых, самими персонажами. Интересен и параграф «Структура “Песни льда и пламени”, имеющий прогностический характер – ведь цикл Мартина пока не завершен.  Тем не менее, если иметь в виду серьёзные научные цели, работа Арсения Прохоренко вызывает ряд недоумений и прямых возражений, связанных прежде всего с очевидно небрежной проработкой трудной теоретической темы и легковесностью её понимания. Совершенно логично, что теоретическая глава начинается с определения слово fantasy, многозначность которого внесла большую терминологическую путаницу в теорию не только этого жанра, но и в рассуждения о сути фантастического в литературе в целом. Замечу, что, рассуждая об отличии и сходстве понятий fantasy и fantastic, автор, по-видимому, забыл придать последнему слову форму субстантивированного существительного, т.е. снабдить его определенным артиклем – the fantastic. Автор довольно решительно приступает к трудному теоретическому аспекту своей работы, и так высказывается о фантастической образности в целом: «Фантастическая образность так или иначе присуща мировой культуре и прослеживается с самых ранних произведениях человеческой цивилизации, таких как, например, “Эпос о Гильгамеше”. Тем не менее, мы считаем неправильным относить такие произведения к категории фэнтези, и предпочтем характеризовать их как произведения, использующие фантастические элементы». Высказывание не развито, зависает, и оставляет без ответа вопрос, что же такое тогда фэнтези? Когда оно началось? Вместо развития следует ещё одна цитата: «Так, например, А.А. Карелин считает фэнтези жанром». Чем же его считают другие? И если кто-то (Фара Мендельсон, например, на предыдущей странице) использовала "fantasy" в значении "фантазия, склонность к созданию красивых неправдоподобных ситуаций", это неужели это значит, что фэнтези для них не жанр? Вызывает недоумение и «исторический контекст», с которым связано слово «фэнтези» у русского читателя. Действительно, оно появилось в 1990е, но ведь и хоррор  появился тогда же, равно как  и фантастический боевик, эротический женский роман, иронический детектив. В СССР из всей формульной литературы ранее пустили корни только научная фантастика и детектив. Но это не значит, что в литературе не было вымышленного, пугающего и пр. Может быть, надо говорить не о фэнтези, а о speculative fiction в целом?  «Мы полагаем, - пишет Арсений Сергеевич, -  что наличие вторичного мира, в котором разворачиваются события произведения, само по себе может быть критерием еще более четкого разделения фэнтези на так называемое high fantasy и low fantasy (высокое и низкое фэнтези). К высокому фэнтези относятся произведения, действие которых происходит в полностью отделенном от нашего вымышленном мире. В низком фэнтези действие происходит в нашем мире, который каким-то образом изменяется под влиянием фантастического или несет на себе его отпечаток."  Хотелось бы узнать, откуда происходит такое определение high и low fantasy. В ряде работ утверждатеся, что high fantasy – это этически определённый мир, где добро и зло даны в чистой форме, а low fantasy создаёт художественный мир, где моральные критерии размыты - как, например, у Мартина. Смелость автора, который их использует эти неустоявшиеся термины, можно только приветствовать, - но лишь в случае, если это использование ответственно и плодотворно. Термины нуждаются в определении. Его нет.  На с.12-13 представлена вереница цитат из никак не связанных друг с другом авторов, и никак не прокомментированная. Выдвинуто предположение, что структура «Властелина колец» может быть сопоставлена со структурой в «Морфологии сказки» Проппа. Внимательнее читая Проппа, можно увидеть, что в «Морфологии сказки» всё же описано более одной структуры. Но неужели все тексты, где есть путешествие и инициация, непременно соответствуют концепции морфологии сказки по Проппу? Если же это утверждение принадлежит Эттбери или какому-либо другому ученому, но почему нет соответствующей ссылки?  Если это идея самого автора ВКР, то что делать с такими фэнтези, как college mystery («Гарри Поттер»)? Или «Гарри Поттер» - это не фэнтези?  Хотелось бы также, чтобы автор ВКР чётче разграничивал изложение работы Эттбери и собственный текст.  К сожалению, подобных вопросов можно задать ещё очень много: их количество будет зависеть только от степени внимательности чтения. Есть и другие серьезные замечания. Так, биография Мартина приведена вообще безо всяких ссылок (выглядит как почерпнутая из предисловия к сборнику рассказов "Ретроспектива" и со случайных сайтов в интернете), и не содержит никакой полезной информации. Но наиболее удручающим образом поражает, однако, не причудливость скачков мысли и нетребовательность автора к себе в развитии своей темы, а оформление работы, которое, как известно во всем научном мире, отнюдь не мелочь, а показатель филологической культуры. В данном случае нам, членам филологического факультета, не с чем себя поздравить. Выпускник нашего бакалавриата пишет так, словно не посетил ни одного университетского семинара и никогда не слыхал об общепринятых требованиях.  Формат его сносок неединообразен, иногда курсив на имени автора есть, иногда его нет, иногда нет имени автора. Сноски не в конце фразы, а после наугад выбранного слова в предложении. Порой в конце фразы даже не стоит точка, порой пропущены пробелы, а на странице 5 и вовсе пустая сноска. Сноска под № 1 (это не единственная сноска с таким номером, т.к. автор, видимо, неоднократно начинал новый отсчет) на стр. 15, например, гласит: «Там же, P. 16». Зачастую номер сноски занимает место внутри цитаты и до точки. Со стр.18 форматирование совсем портится, используются то кавычки-ёлочки, то двойные, то просто курсив. Совершенно очевидно, что автор себя не утруждал редактированием, что отразилось и на библиографическом списке.  Дана ссылка на электронный сборник статей Джона Клута, но не дано ни страниц, ни конкретных названий статей. Ссылки на Толкина даны на электронные Kindle-издания, хорошо ли это, прилично ли? Это классик, имеющий филологически авторитетные издания. Если используется электронное издание, все же следует указывать издательство, выпустившее книгу, ведь авторские права принадлежат конкретному издательству, а не Kindle. Где в библиографии работы, упомянутые во Введении, принадлежащие, например Уильяму Ирвину, И.Н. Исаковой, Э.В. Шустовой, К.В. Беловой и К.И. Ковлекову ? Если они не столь значительны, как, возможно, кажется А. С. Прохоренко, тогда зачем вообще понадобилось упоминать эти фамилии? И, наоборот, зачем понадобилось упоминать знаменитую работу Цветана Тодорова «Введение в фантастическую литературу», если учесть, что именно о фэнтези в ней нет ни слова? В списке литературы не до конца соблюден алфавитный порядок.   Не свободна ВКР и от прямых языковых ошибок, впрочем не столь многочисленных.  Так, написав «утешение счастливой концовки», А. С. Прохоренко, видимо, имел в виду, что не сама концовка утешается, а читатель, т.е. речь идет об «утешении концовкой». Встречаются и опечатки, что неизбежно. Также не стоит вводить читателя в заблуждение, указывая, например, что Дж. Мартин окончил North West University.  Такого учебного заведения в штате Иллинойс нет. Ясно, что имеется в виду Университет Northwestern.  ВКР А. С. Прохоренко всё же заслуживает положительной оценки, так как при всей весьма огорчительной непроработанности трудной темы, недостаточном общем уровне рассуждения и плохом оформлении данная работа обладает признаками актуальности и новизны, а её автор проявил себя как исследователь, способный справиться с властью авторитетов и отстоять собственную точку зрения на непростой текст.    Кандидат филологических наук, доцент кафедры зарубежной литературы СПбГУ О. А. Светлакова