ОТЗЫВ На дипломную работу Боевой Марии Игоревны по теме «Невозможное слово: использование зримого языка».  Дипломная работа посвящена позднему творчеству весьма оригинального советского режиссера Элема Климова. Автор  диплома, во-первых, выделяет два периода в творческой биографии  режиссера, а затем выстраивает ряд оппозиций: раннее творчество –сатирическое, позднее- трагическое ; в раннем доминирует комическая рефлексия и соответственно вербальный нарратив , в позднем – визуальная образность; предмет раннего – советская повседневность, в которой официальный идеологический язык отчужден от экзистенциальной реальности, в центре позднего- «фигура живого человека», «невероятная глубина психологизма» и «смысл имманентный телу героев». Не отрицая в целом правомерность такого анализа творчества режиссера, сделаем несколько замечаний. 1.Визуальное и вербальное не являются по сути исходной оппозицией в кинематографе,это отношение всегда опосредовано  определенным законом их феноменологического единства, но тип этого единства выбирает художник. Типичный пример, известный фильм Клода Ланцмана «Шоа» посвященный холокосту. В этом фильме визуальный ряд минимизирован, мы видим только говорящих людей, нет никакого  визуального фона из кинохроники или фотографий. Но, в данном случае это «значащее» отсутствие  визуального наиболее непосредственным образом предъявляет зрителю не речь персонажа, а факт, о котором эта речь свидетельствует .  2. В работе автор критикует «Броненосец» Эйзенштейна за идеологическую ангажированность и за то, что «человек схематичен и крайне механизирован» (с.25), но такие же претензии можно предъявить другому великому режиссеру, Фрицу Лангу в его «Метрополисе», человек тоже становится частью механизма, а в конце торжествуют идеи веймарской демократии – хозяин и рабочий жмут друг другу руки.  Оба фильма выражают поэтику экспрессионизма и господствует здесь не логос автора , а законы бессознательного ,  в случае Ланга это определенно  законы описанные К.Юнгом, отсюда образ четырех матерей в фильме. В случае Эйзенштейна – вероятно, отсюда броненосец, как  ожившее хтоническое чудовище. 3. Автор обращается к    концепции трагедии Аристотеля  для прояснения поэтики шестидесятников. Не то, что бы этого нельзя было делать но надо иметь в виду, что Аристотель принадлежит совершенно иной эпохе исторической поэтике, а именно , риторической, по определению С.С.Аверинцева. Эта эпоха оперирует    «образом-характером», человеком судьбы , в творчестве Климова значим «образ-личность», с соответствующими христианскими коннотациями.  В целом дипломная работа соответствует необходимым требованиям и заслуживает положительной оценки – «Удовлетворительно» или «хорошо», по решению комиссии К.филос. н., ст. преподаватель                                                          Исаков А.Н.